и кресла, но они уж следующей подводой…
— Ох, красота какая! — Не удержалась я и провела рукой по идеальному боку стеллажа. — И это в самом деле без магии?
— Разумеется, леди! В договоре же переделка с нас, ежели в негодность придут из-за вашей магии!
Как же здорово, что я догадалась вписывать это условие в каждый договор.
— Разгружайте! Мы сами отконвоируем куда нужно…
А сама шагнула к повозкам от господина Стиранта. Он вел переписку с семейством Кивинси, поэтому опирался на этапы продвижения ремонта в жилом и Центральном крыле. Уже было готово три преподавательские комнаты — теперь появилась возможность их облагородить до конца и заселить туда магистров.
— Большая часть мебели сборная, леди Айяна. Инструкции оставлены, но было бы лучше, если бы вы позвали кого-нибудь из людей Кивинси, и мы наглядно продемонстрировали что и как…
— Так-с… Сейчас тогда вы ждете немного, а я получаю разрешение на ваш допуск на территорию Академии. Заодно проинструктируете и перекусите, да и о лошадях позаботятся…
Все закрутилось и завертелось, зато вечером я довольная осматривала три готовых преподавательских комнаты. Даже в ванной были новые тумбы под раковины, новые полочки и шкафчики для личных принадлежностей, и даже коврик под ноги, чтобы выйти из душа. И везде я умудрилась выбить огромные скидки, что с мебельщиками, что с реставраторами, что с магазином тканей (для штор, скатертей, полотенец и постельных принадлежностей), что с магазином ковров. И моя душа пела!
Отреставрированные стеллажи, новые диванчики и старинные, но отлично сохранившиеся письменные столы, замечательно гармонировали между собой. Диванчики, да и заказанные, но еще не доставленные кресла (в другие комнаты) были в темно-изумрудной гамме, под стать шторам и узорчатым пятнам на коврах. Такого же оттенка были и покрывала для кроватей. Панели, к слову, тоже доставили и установили, они шли по низу стен, делая интерьер динамичней и интереснее.
— Леди Айяна, вся оставшаяся мебель — это сборные комплекты для ученических комнат.
— И сколько комплектов привезли?
— На четыре комнаты.
— Значит, завтра доделываем четвертую преподавательскую, а я даю объявление о том, что после завтра ученики освобождают две комнаты. Через два дня еще две… Так и будем плясать от поставок господина Стиранта. Не сказали, когда следующая?
— Да вроде тоже через два дня…
Значит, через два месяца преподавательский этаж мы не закончим. Ну, и не страшно, раз одновременно и студенческие комнаты начнут преображаться. Нужно завтра наведаться к Брену и посмотреть, как дела с библиотекой. По идее с установкой окон они уже должны были закончить, и, наверное, уже перешли к каркасу второго яруса…
— Айя.
От звука этого голоса мурашки на моем теле вновь решили побегать, а присутствующие мужчины как-то неуловимо напряглись, склоняя головы в поклонах. Они бы и вовсе согнулись по пояс, но Глава запретил им это делать еще в первые дни. Но я понимала рабочих. В первый день тоже тряслась перед ним. И аура этого мужчины давит, и сила, а осознание того, что мы здесь на его территории, которую он же и питает… В общем, Глава создал себе невероятный образ, а еще это его невозмутимость, или выражение лица, когда золотой глаз прищурен, а зеленый, как будто светится изнутри…
— Добрый день, дорогой. — Быстро подошла к мужу, испытывая неловкость от того, что до сих пор не знала, как его называть на людях. Да и нужно побыстрее его увести, чтобы работники выдохнули.
— Ты опять не обедала. — Мужские руки, как и обычно, легли мне на талию и подтолкнули, чтобы ускорилась отойти ото всех.
— Как раз собиралась. Но сначала мне нужно разрешение для входа на территорию Академии людей господина Стиранта…
Глава резко остановился и взмахнул рукой, а я лишь заметила зеленоватое мерцание на куполе недалеко от нас.
— Людям господина Стиранта разрешен разовый проход в Академию на два часа. Биржи. — И он кивнул старику, чтобы тот проследил за мебельщиками. — Поедим у меня.
А это уже мне. Не стала спорить.
В гостиной у Главы в башне уже был накрыт стол.
— Ты должна переехать в мои комнаты.
Я же уронила только что взятую вилку.
— Что? Зачем?
— Затем, что мы женаты. И это странно, что ты живешь отдельно от мужа.
— Первый пункт нашего договора — необременительность.
— Поставлю здесь в гостиной кровать для себя, и мы не будем друг другу мешать. Зато не будет пересудов.
— Да кому здесь какое дело…?
— Да такое, что наш брак сейчас на слуху, в газетах каждый день выходит какая-нибудь статейка о нашей «любви», моих прошлых делах или делах твоей семьи. И студентам пишут, Айя, задают вопросы… Я просто хочу, чтобы к нам было не подкопаться.
Я промолчала. Он прав, конечно, но я не могу отделаться от чувства, что ворвалась в его жизнь и устроила ему кучу проблем. То от похищения спасай, то женись на ней, теперь своей спальней жертвуй, да и Академию всю с ног на голову перевернула… Почему он вообще на все это идет? Академию можно спихнуть и на кого-то покомпетентнее.
— Ешь, Айя.
Я лишь тяжело вздохнула и подцепила кусочек мяса.
— Вещи перенесу после отбоя.
— Я помогу.
Следующим утром вместе с академической почтой пришло письмо и для меня лично.
«Дорогая сестра. Пишу тебе, чтобы поздравить тебя с замужеством и пожелать всего самого наилучшего. Хочу отметить, что всегда восхищалась твоим мужеством и способностью отстаивать свои интересы. Поэтому не верю в то, что из рода ты вышла из-за шантажа и угроз некроманта. Мы никогда не были близки, но ты стала для меня примером лучшей жизни, где исполняются собственные мечты, а не желания и стремления нашего отца. Также, спешу сообщить о том, что двенадцатого числа приеду на полуостров. Я уговорила отца разрешить мне перед свадьбой погостить неделю у подруги с пансиона — на самом же деле, обвенчаюсь в хаардальском храме с тем, кого люблю. И надеюсь, ты поддержишь меня в этом. А если и нет, то хотя бы не расскажешь о происходящем нашему отцу.
