спокойный взгляд немного смутил, но глазеть он не перестал. Подобрался и потянулся рукой к карману.
— Расслабьтесь, сударь, сопротивления я не оказываю, — нахмурился я.
— Майор, — строго окликнул мага Заужский. — Это граф Вознесенский и никакой опасности он не представляет, — пристав подумал немного и добавил: — Магической.
Я бы поспорил, но это явно было неуместно. Так что молча сел на заднее сиденье, воспользовавшись любезным приглашением Заужского, открывшего мне дверь.
* * *
Центральный участок Васильевского острова оказался куда более комфортабельным, чем прежнее место работы пристава. Да и сам мужчина выглядел внушительнее и бодрее. Следов возлияний на его лице не было, а щеки чуть похудели. Взялся за себя, молодец.
Вообще было заметно — тут чаще принимают аристократов, чем прочие сословия. Наверняка и камеры у них с удобными ортопедическими подушками.
Допросная комната была просторной, светлой и приятно пахнущей. Здесь даже большое окно было, с видом на зеленый сквер.
На кофе я согласился, а вот от доставки еды из ближайшего ресторана отказался. Я же пошутил, полицейский участок не самое лучшее место для ужина.
— Итак, граф Александр Лукич Вознесенский, — медленно сказал пристав, тщательно записывая на бумагу. — Находился на месте происшествия, на территории Смоленского кладбища…
— Вы мне что вменяете, собственно говоря? — перебил я Заужского и усмехнулся: — Или соскучились по моему обществу?
— Ни в коем случае! В смысле ничего не вменяем, — сбился он. — Свидетелем будете проходить. В смысле выступать, выше сиятельство.
— Свидетелем чего? — вкрадчиво поинтересовался я.
— Происшествия, — поник жандарм. — Ваше сиятельство, мы обязаны были отреагировать. Этот, как его… — он достал из кармана небольшой блокнот и полистал его: — сторож, Ефрем такого наплел, что вон из главного корпуса силовика вызвали.
— Ну хорошо, а от меня что требуется?
— Что вы делали ночью на кладбище? — выпалил пристав.
Я неторопливо отпил кофе и многозначительно взглянул на мужчину.
— Вы что-нибудь заметили, ваше сиятельство? — тут же исправился он.
— Призраки там весьма беспокойные, — пожал плечами я, уж что, а такой вой не заметить было сложно.
— А вы… никого больше не видели?
— Не обратил внимания, честно говоря. Знаете, Лаврентий Павлович, место там чудесное — спокойное и тихое. Для размышлений и отдыха от суеты очень подходит.
— Вы пришли ночью на кладбище, чтобы отдохнуть? — изумился Заужский до глубины души.
Я не обратил внимания на то, что он снова спрашивает о причине моего визита. На это я был не обязан отвечать, а врать не хотелось.
Дверь в допросную распахнулась и на пороге появился офицер, судя по форме и погонам. В них я по-прежнему не разбирался, но вид у мужчины был представительный. В его руке был мобильный.
— Начальник центрального участка Васильевского острова, подполковник Сергей Иванович Пуляев, — очень быстро представился он и протянул мне устройство. — С вами хотят поговорить.
— Ты в порядке? — услышал я голос Головина. — Вытаскивать нужно?
— Благодарю, все в порядке, простое недоразумение, не стоит беспокойства, — ровно произнес я.
— А, ну хорошо, — сразу успокоился друг и, не удержавшись, громко зевнул. — А это правда, что тебя на кладбище взяли?
— Правда, — я еле сдерживал улыбку.
— А, ну хорошо, — повторил Николай. — Тогда отбой.
Ну вот, капитан уже привык и смирился, отличный прогресс. Убрать бы еще сигнальные артефакты на мою персону. Но это все участки объезжать нужно, сколько же времени займет…
Я отдал мобильник подполковнику, тот гневно зыркнул на замершего пристава, и ушел. Заужский вздохнул:
— Ну тогда я вас отпускаю?
— Давайте я хотя бы показания подпишу, — подсказал ему я. — Напрасно приехал, что ли.
Я бегло просмотрел совершенно бесполезную докладную — прибыли, обнаружили, ничего не произошло. Подписал и устало размял шею.
— Я сейчас вам сопровождение до дома организую, ваше сиятельство, — счастливый пристав прижал бумагу к груди. — Мигом домчат.
— Благодарю, я вызову такси.
Если Батист передал мою просьбу преступному главарю, а он наверняка уже передал, то я бы на его месте последил за домом какое-то время. Кто приходит, кто уходит. Значит приезжать на машине жандармерии плохая идея.
Заужский распрощался со мной так душевно, будто я на светском приеме присутствовал. Хорошо хоть не сказал, что ждет меня снова.
Я вышел на улицу и в ожидании такси, присел на лавочку возле площадки с фонтаном. Тот журчал, ночь выдалась теплой и я ею наслаждался после холода потустороннего мира.
Наблюдал, как возле лампы уличного фонаря вьются мотыльки, и прислушивался к себе.
Несмотря на то, что меня прервали, главное я сделал — процесс пошел. Теперь закрепить и там гляди, после парочки призраков, возьму ранг. Особенно если это будут такие же сильные духи, как милая Ангелина. А у меня такие на примете как раз были.
Я поднял глаза к ночному небу — облака разогнал ветер и можно было разглядеть несколько ярких звезд.
Вот если бы устроить громадный фейерверк при помощи эфира… Это бы сильно продвинуло меня. Но слишком приметно. Нужно найти подходящую задачу, и желательно такую, которая не приведет к вызову жандармов.
Послышался мягкий звук мотора и шуршание шин. Машина прибыла.
У ворот особняка я остановился и положил руку на голову одного из львов. Тут же получил отклик — котики мне радовались и хотели гулять. Никакой опасности они не чувствовали.
Зато я ощущал чужой взгляд. Усмехнулся, не оборачиваясь. Всё таки был прав — следят.
Что же, значит прогулка с питомцами пока откладывается. Иначе весь сюрприз испорчу. Я не думал, что шпион осмелится проникнуть на территорию, но и выдавать свои козыри тоже не хотел.
— Скоро у вас будет новая подружка, — пообещал я стражам и отправился в дом.
Игнат не подвел — целый казан с мясом, еще горячим, стоял на плите и манил чудесным ароматом. Рядом лежал хлеб, завернутый в тряпичное полотенце — явно позаботился Прохор.
И, пока никто не видел, я взял вилку, снял крышку и начал есть прямо из казана. Другой рукой зачерпывал куском хлеба густой соус и уплетал так, что трещало от удовольствия.
Вот она, желанная награда за эту ночь!
Съел я почти половину, энергии призрачная сила отобрала немало. От хлеба остались лишь крошки. Я встряхнул полотенце и аккуратно повесил его на крючок.
