тогда представлял, как буду их снимать или рвать тонкую резиночку прямо на теле Алисы. Развожу её ножки шире и дразню нежными, еле уловимыми движениями по внутренней стороне бёдер. Алиса уже вся извивается. Она давно готова, но я не тороплюсь. Это вино ещё не настоялось.
Алиса опустила свою маленькую хрупкую ручку между ног, поглаживая и расстёгивая ширинку и ремень. Сума сойти! Думал она не рискнёт даже прикоснуться ко мне, а тут такая инициатива. Я сейчас взорвусь. Сладкий стон срывается с губ, такой сладкий и вкусный. Я забираю эту страсть себе, покрывая припухшие губы поцелуем.
— Твои стоны сводят с сума, — шепчу я, почти не отрываясь от нежных губ.
Как самому не сойти сума? Как устоять?
— Не останавливайся, — только и смогла ответить девушка. — Пожалуйста. Я хочу большего…
— Ты пьяна, — закатив глаза продолжаю покрывать нежное тело поцелуями.
Ничего не ответив, Ларина затыкает мой рот жарким властным поцелуем, облизывая мои губы, не дав даже шанса продолжить разговор. Мои пальцы двигаются все быстрее, предвещая быстрый конец девушки. Чувства переполняют, рассудок мутнеет. Алиса тем временем продолжает сминать мой член рукой, не забывая дарить наслаждение и мне. Моё наслаждение — видеть её оргазм, который с каждой секундой все ближе и ближе. Другой рукой обнимает за шею, впиваясь пальцами в мои волосы.
— Я хочу тебя Алиса. И ты будешь моей!
Глава 11
Алиса
Проснувшись утром, почувствовала сильное головокружение и раздирающий шум в голове. Все тело болело и саднило. Ничего не помню. «Поганое утро, зато весёлая ночка» — промелькнуло в голове. Но как я попала обратно в спальню Демида? Так. Все по порядку. Вспоминай! Пытаюсь сложить наподдающие шестерёнки в голове. Не помню такого состояния в жизни за всю свою осознанную жизнь.
Сначала был обычный вечер, ничего не предвещающий беды. Я даже забыла о существовании той блондинки. Но она была там. Девушка Громова. Появилась как из неоткуда. Я даже имени её не расслышала, но теперь точно знаю, что они вместе, что встречаются. Такое вызывающее поведение натолкнуло меня на эти мысли. Обычная шлюха так себя вести не будет. А вот у второй половинки такие права есть, вешаться на шею у всех на глазах, не боясь осуждения и лишних глаз. Хотя у меня закрались сомнения, когда я увидела недоумение и некое раздражение от её появления, но все же Демид не оттолкнул девушку из объятий, а наоборот, приблизил на столько, что у меня прям сердце заколотилось от такого переизбытка чувств. Я прям лишняя на семейном празднике. Пришли то мы вместе, а сейчас я даже не знаю, как подойти к нему.
Далее решила выпить и осилила бутылку шампанского. Пила я в кабинете, как выяснилось его самого. Черт. Он тоже был там, и мы целовались. Был ли секс? Я не помню. Это все алкоголь. Не пила никогда и не надо было начинать. Я в каком — то помутнении схватила бутылку с барной стойки и ушла с основного зала. Я даже не помню, как её открыла и главное чем?
Что он теперь обо мне подумает? Что можно вот так подойти и трахнуть, когда захочется, в любое время суток. Как же стыдно! Нужно попросить прощение за своё поведение и сказать, что все это простое недоразумение. Я никогда раньше так себя не вела. Сейчас пойду и найду его.
Сползая с кровати, обнаружила на полу пакеты, гора пакетов одежды и обуви моего размера известных брендов и записка на тумбочке с одной единственной фразой «Пусть моей куколке найдётся свой наряд для любого случая». Он меня считает просто своей куклой, игрушкой. Какая разница, что я ему скажу, если он ко мне относится как к вещи, с которой весело и интересно играть в свои собственные игры. Никогда в детстве не играла в куклы, ненавижу их, и как выясняется не зря.
Схватив первый попавшийся домашний костюм и уложив волосы, расчесав прямо пальцами и собрав в непринуждённый хвост, вышла из комнаты.
Демида я нашла в столовой, допивая утренний кофе и читая почту в ноутбуке. В домашних штанах и футболке он выглядел ещё сексуальнее, чем в деловом строгом костюме.
— Доброе утро, — произношу, глядя виновато на мужчину.
— Доброе, — бросает на меня свой небрежный взгляд Громов, всем своим видом показывая свою незаинтересованность к моей персоне и разговоре со мной. — Как спалось?
— Бывало и лучше, — Демид закрывает крышку ноутбука и пристально смотрит на меня, будто хочет найти на моем лице все ответы на свои вопросы. Его бровь резко поползла вверх, а уголки губ искривились в надменной улыбке. — А тебе? — сама для себя неожиданно задаю, не подумав, вопрос.
— Тебе это интересно? Или тебе меня ночью не хватало?
— Это просто любезность. Ничего более, — лгу я. Но почему так сложно ответить на простой вопрос, не вгоняя меня в краску ещё больше напоминанием о прошлом вечере. Не сложно догадаться, что я и половины не помню.
— Женщины так редко говорят правду, отвечая на вопросы, — ухмыляясь замечает тот, делая очередной глоток кофе.
— Ты просто ещё не встречал настоящих женщин, не фальшивых, которые не играют на камеру, — черт, зачем я это сказала. Можно было просто промолчать и согласиться. Заправляю выбившую прядь волос за ухо, пытаясь совладеть с собой.
— А ты настоящая, Алиса? Если скажешь да, я в тебе разочаруюсь полностью, — уверенно, пронзая меня взглядом предупреждает Демид. — Ты говоришь правду? Хотя бы себе?
— К чему этот разговор? Я не понимаю тебя? — не могу контролировать себя под его пристальным взглядом. Я теряюсь, нервничаю. Черт, черт, черт.
Я всегда пряталась за спинами других людей, а сейчас я будто сама вышла на сцену играя главную роль. Ненавижу. Я будто голая, даже хуже, без кожи, а Демид видит все, предугадывает каждый мой ответ и сразу находит свой ответ или очередной вопрос, терзая меня этими пытками. Откуда он так хорошо знает меня? Будто готовился, изучал. Даже Ларину не удавалось вогнать меня в угол расспросами.
— Ты никогда не думала о своём браке со стороны? Как это все выглядит в глазах других людей? Ты вообще читаешь новости о муже?
— Нет. Это ответ на все твои вопросы, — заикаясь, произношу я.
— А зря, — натянутым и тихим тоном заключил мой собеседник. — Может хватит уже делать вид, что все хорошо, что это очень счастливый и крепкий брак, на который стоит равняться многим.
— Тебя не касается моя жизнь. И я не прошу нам подрожать.
— Может и не касается, но
