идеи бессребреничества могли поддержать папы, продающие и покупающие Святой Престол?), но сторонников клюнийства становилось все больше, и постепенно они набирали силу.
Убийство Томаса Бекета. Миниатюра. XIII век
Когда же на папский престол взошел клюниец Григорий VII, он распространил клюнийский опыт на всю церковь и осуществил так называемые Григорианские реформы. Кроме того, он смог утвердить превосходство церковной власти в тех вопросах, где сталкивались интересы церкви и мирских владык, в частности императора Священной Римской империи Генриха IV.
Дело в том, что за спорами о симонии скрывался куда более приземленный вопрос о том, кто же все-таки вправе назначать епископов – папа или светские власти? Учитывая, что епископство было не только чем-то духовным, но и крупным феодальным землевладением, платившим налоги, речь шла об очень больших деньгах. И в Германии в особенности, потому что еще со времен Саксонской династии епископы были полностью подчинены императорам и являлись его самой надежной опорой в борьбе против сепаратизма светских феодалов.
Папа Григорий VII объявил, что отныне только он руководит церковью и всеми ее делами, да еще и постановил, что папы теперь абсолютно непогрешимы[35]. Полностью же его заявление, оставшееся в истории как «Диктат Папы» (1075), фактически ставило папу над всеми мирскими владыками.
Диктат папы Григория VII
1. Римская церковь создана единым Богом.
2. Только римский епископ по праву зовется вселенским.
3. Только он один может низлагать епископов и восстанавливать их.
4. Легат его на соборах занимает первое место пред всеми епископами, даже будучи в низших ступенях священства, и может приговаривать их к низложению.
5. Папа может низлагать отсутствующих.
6. С отлученными им мы не должны, между прочим, находиться в одном и том же доме.
7. Ему одному надлежит, смотря по надобности, издавать новые уставы, учреждать новые епархии, каноникаты превращать в аббатства и, наоборот, богатую епархию делить, бедные соединять.
8. Он один вправе распоряжаться знаками императорского достоинства.
9. Одному папе все князья лобызают ноги.
10. Только его имя поминается в церквах.
11. Он один в мире именуется папой.
12. Он может низлагать императоров.
13. Он может по мере надобности перемещать епископов с кафедры на кафедру.
14. В любую церковь, куда угодно, он может ставить клириков.
15. Поставленный папой может быть во главе какой-либо церкви, но не может быть в положении подчиненном; равно не может принимать высшей степени от какого-либо епископа.
16. Ни один собор без его соизволения не может называться всеобщим.
17. Ни одно постановление, ни одна книга не могут быть признаны каноническими без его санкции.
18. Никто не смеет отменить его решения, а он сам отменяет чьи угодно.
19. Никто ему не судья.
20. Никто не смеет привести в исполнение приговор над апеллирующим к папскому престолу.
21. Крупные дела любой церкви должны восходить до него.
22. Римская церковь никогда не заблуждалась и впредь, по свидетельству Писания, не будет заблуждаться.
23. Римский епископ, канонически поставленный, заслугами святого Петра непреложно получает святость…
24. По его изволению и разрешению подвластные могут жаловаться.
25. Без собора он может низлагать и восстановлять епископов.
26. Не считается католиком тот, кто не согласен с Римской церковью.
27. Подданных он может освобождать от присяги негодным владыкам[36].
Против выступили сторонники императора, чьим главным аргументом было, что королевская и императорская власть тоже происходит от Бога и такое двоевластие – Церковь и Империя – было заложено его волей изначально. Между сторонниками папы и императора были очень жаркие дебаты, со ссылками на римские юридические тексты. Плоды этих споров считаются первой политической литературой в европейской истории.
Но Григорий VII был настроен решительно и, воспользовавшись тем, что императором Генрихом IV были недовольны очень многие, попросту отлучил его от церкви. Это был страшный удар, потому что отлучение означало социальную смерть и прекращало действие феодального права – то есть все подданные отлученного правителя освобождались от присяги на верность.
Отлучение
В Средние века довольно многие вопросы подлежали компетенции церковного суда. Тот не мог вынести смертного приговора, да и к телесным наказаниям редко приговаривал, чаще всего он вообще мог только приказать человеку самому себя как-то наказать – поститься, стоять на коленях, заниматься самобичеванием и т. д. И это выполняли. Потому что неподчинение несло за собой ужасную кару, фактически социальную смерть – отлучение.
Отлучение от церкви означало, что человека не будут причащать, венчать, крестить его детей. Он не мог быть свидетелем в суде или занимать какую-либо должность, его присяга больше ничего не стоила. Он не мог заключать сделки – по той же причине. А в случае смерти он не мог быть даже похоронен на кладбище. Человек отвергался обществом, как при жизни, так и после смерти. Не стоит объяснять, что угроза отлучения действовала сильнее, чем любое, даже самое тяжелое и унизительное покаяние, которое могло грозить в качестве наказания за прегрешение.
Причем отлучению мог подвергнуться любой – епископ мог отлучить крестьянина, а папа, бывало, отлучал даже королей и герцогов, причем сразу вместе со всем королевством. А это означало, что во всем королевстве закрывались церкви и прекращались церковные службы. Никого не венчали, не отпевали и не крестили.
Правда, довольно часто священники не подчинялись и продолжали совершать службы, потому что папа далеко, он может еще передумать, если политика поменяется, а король или герцог – вот он, рядом, не послушаешься, так и казнить может. Но все равно некоторым королям и другим знатным сеньорам приходилось идти на поклон к папе (как Филиппу-Августу[37] или императору Генриху IV). Ведь отлучение предполагало разрыв всех вассальных и союзнических обязательств – никто из тех, кто принес отлученному монарху клятву верности, больше не был обязан ему повиноваться.
Императору пришлось не просто смириться, но примчаться в Италию и три дня в рубище униженно просить у папы аудиенции и прощения. Правда, конфликт этим был не исчерпан, император и папа ссорились еще несколько раз, в результате чего злоупотребление отлучением привело к тому, что эта мера стала привычной и потеряла прежнюю значимость (в отношении королей и императоров, разумеется, обычным людям она была по-прежнему страшна). Ну а по поводу назначения епископов удалось прийти к компромиссу.
Эрхарт Шон. Орудия пыток. XVI век
Компромисс был более выгоден папе, чем императору, но в данном случае важно не это. Дело в том, что борьба за инвеституру и Григорианские реформы
