согласился с шефом Оболенский. — А после… словно лавина какая сорвалась.
— Это точно, — кивнул Голицын и подошёл к внутреннему телефону. — Ладно, буду начальству звонить, ордер требовать.
Полковник поднял трубку и набрал номер, после чего нахмурился и стал даже суровее, чем обычно.
— Константин Семёнович, здравствуйте. Да, по делу, — он закатил глаза, обернувшись к Оболенскому, что выражало: мол, а я не по делу вообще звоню? — Проверили улавливателем Руслана Дмитриевича Могучего и обнаружили, что он активно пользуется артефактом под названием Тайнопись. В связи с этим просим ордер на арест данного господина с последующим проведением следственных действий.
И сразу же после того, как Ушаков начал ему отвечать, он сморщился, словно нашкодивший котёнок, и включил кнопку конференц-связи, предназначенную для групповых переговоров.
— Ты что, твою мать⁈ С первого раза не понимаешь⁈ — горячился Константин Семёнович, и Оболенский буквально видел, как тот заливает слюной телефонную трубку. — Его нельзя трогать! Я тебе уж и так, и сяк, а ты, как головой ударенный себя ведёшь! Нельзя! Мне не далее чем вчера звонили с самого верха, ты понял? С са-мо-го! И сказали, что его трогать нельзя! Ясно⁈ Всё! Забудь! Занимайтесь другими делами! У вас сейчас вообще сложные времена наступают! Сидите и думайте, как не допустить столкновений между влиятельными домами! Сами знаете, они грядут.
Ушаков что-то ещё пропыхтел в трубку, но быстро понял, что сказать ему больше нечего, поэтому отключился.
— Ничего себе, — Оболенский потёр виски пальцами, затем оглядел замершего шефа, подошёл к бару, замаскированному под сейф, и налил крепкого алкоголя на два пальца, с чем и подошёл к полковнику. — Примите лекарство, — проговорил он и подал бокал.
Голицын принял его и опрокинул в себя, даже не поморщившись.
— Нам бы таких покровителей, как у этого, — проговорил он, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Точно проблем со службой не было, — затем он немного помолчал и вдруг посмотрел на подчинённого уже новым взглядом. — Но в чём-то он прав, — полковник подошёл к своему рабочему месту и разложил импровизированную карту, на которой условными обозначениями были отмечены самые важные знатные роды. — Давай подумаем, что может произойти.
— Диспозиция, в целом, ясная, — Оболенский подошёл к нему справа и стал показывать пальцами то, что оба знали и так, но для освежения памяти следовало проговорить. — До сегодняшнего дня у нас была коалиция правящих кланов. Императорская семья, Юрьевские в лице Елены, Волконские, Горчаковы, Долгоруковы и все с ними связанные. В оппозицию обычно записывали Василия Юрьевского, но, по мнению многих политологов, лишь для того, чтобы там был кто-то значимый, так как без него в оппозиции всё становилось очень грустно. Елецкие, которым не на что претендовать, да Засекины.
— Да и их оппозицией назвать сложно, — пожёвывая губу, согласился Голицын. — И вдруг шок, взрыв, расторжение помолвки. Что мы имеем?
— Четыре или даже пять лагерей, которые могут заключать союзы и временные коалиции. Главное — понять, кто с кем и против кого объединится в ближайшее время, — майор потёр глаза и с ощутимым трудом разогнулся. — Эх, надо бы на массаж сходить.
— Позвони Ушакову, он тебе сейчас такой массаж устроит, — усмехнулся Голицын, глядя на подчинённого, — сразу всё пройдёт. Так, давай-ка попробуем понять, кто и куда сейчас примкнёт. И ещё же надо не забыть этого самого Могучего. Он по-прежнему с Воронцовым?
— Да, Воронцов, Пирогов, Могучий с сестрой, — отчитался Оболенский по памяти. — А сегодня к ним примкнул Борис Крамер.
— Это ещё кто? — поинтересовался Голицын, у которого в памяти ничего не ассоциировалось при этом имени.
— Барон, некромант, — развёл руками майор. — Учится в академии магии, до сегодняшнего дня проходил практику в клинике, где мы пытались взять Могучего первый раз.
— Ага, вот и связь, — хмыкнул полковник и что-то отметил на карте. — Ладно, некромант — это хорошо. Или нет.
Тут зазвонил телефон, но не тот, что связывал с начальством, а маленький и неприметный, стоявший на столе у Оболенского. Тот подскочил к нему с таким проворством, словно и не жаловался только что на боли в спине.
— Да, слушаю… Спасибо, держите в курсе, — положив трубку, он с искоркой в глазах посмотрел на начальника. — Василий Юрьевский едет к нашей компании во главе с Воронцовым.
— Ого! — выдохнул Голицын, снова склоняясь над своей импровизированной картой. — А вот это очень неожиданно. Как думаешь, договорятся?
— Уверен, там дело в другом, — ответил майор и обвёл кругом литеры В и М, не так давно появившиеся на карте. — Полагаю, дело в сестре нашего подозреваемого.
— Так, — полковник шумно выдохнул. — Давай чертить связи! — и оба ещё ниже склонились над картой, обещавшей неожиданные события в ближайшем будущем.
* * *
Все наши взгляды снова оказались прикованы к Воронцову и трубке у него в руке. Сначала я даже подумал, что это вновь звонит Юрьевский, чтобы что-то уточнить, но едва уловимые детали в позе Владимира Юрьевича дали понять, что это не так.
— Когда? — спросил с несвойственной ему растерянностью. — Прямо сейчас? — и тут же он нажал кнопку на телефонном аппарате, после чего мы услышали требовательный женский голос на том конце линии.
— Да, сейчас же! — проговорила она тоном, не терпящим возражений. — Вообще-то вы уже должны были быть здесь, но почему-то до сих пор ходите неизвестно где! Владимир Юрьевич, вы же знаете, в каком положении я оказалась, мне срочно, просто срочно нужна ваша помощь!
— Но, голубушка, — каким-то очень домашним тоном проговорил Воронцов. — Вы же должны понимать, что у меня полно своих дел, и я не могу по первому свисту появляться там, где во мне нуждаются!
— Владимир Юрьевич, — голос его собеседницы стал твёрдым и нетерпящим возражений. — Вы должны понимать, что находитесь сейчас не в том положении, чтобы диктовать условия. Мы все знаем про безвременно почившего Геннадия Андреевича, и вы знаете, что факт его смерти может повернуться против вас. Однако у меня ещё достаточно власти, чтобы замять этот инцидент, так что обе наши стороны заинтересованы во встрече. У вас есть портальные артефакты? Если нет, я сейчас же пришлю за вами человека!
Я видел, как Воронцов стискивал зубы при каждом новом
