крики своего командира на вершине холма, затененная фигура которого восседала на коне.
- Ублюдки уходят! - зарычал Блез, указывая на несколько темных фигур, спешащих к своему командиру. - Мы должны перебить их, господин!
Фигул на мгновение застыл, разрываясь между сильным желанием отправиться за выжившими налетчиками и необходимостью как можно скорее добраться до форта Линдиниса. После короткой паузы он покачал головой: - Нет. Оставь их.
Блез нахмурился: - Но, господин…
- Мы больше ничего не можем сделать, - решительно ответил Фигул. - Мы все еще в милях от форта. Мы должны уйти, пока их не появилось еще больше. Он повернулся к Руллу. - Зови ребят обратно. Строй отряд!
Блез прикусил язык и угрюмо кивнул. Фигул отдал приказ колонне выстроиться на дороге. Несколько дуротригов ненадолго остановились на безопасном расстоянии от римлян, у вершины склона, и принялись швырять в колонну камни. Их командир с вызовом погрозил кулаком своему заклятому врагу, прежде чем пнуть своего скакуна, и тотчас же исчез из поля зрения за другой стороной холма. Несколько, оставшихся в живых, дуротригов последовали за ним. Фигул смотрел, как они уходят. Затем он перевел взгляд на Хельву.
- Собери наших убитых, - рявкнул он. – Закрепи их на спинах вьючных мулов.
Хельва покорно кивнул и отправился в путь с другим солдатом из рядов отряда. Фигул глубоко вздохнул, его грудные мышцы напряглись от напряжения. Как долго длилась схватка? Четверть часа? Возможно меньше. Но по ощущениям это было намного дольше. Мышцы болели от стресса битвы, а кровь все еще стучала в жилах. Он смотрел, как безжизненные трупы телохранителей, слуг и трех солдат грузились на спины вьючных мулов. Позже им окажут надлежащие погребальные похороны. Мертвые враги останутся лежать и гнить вдоль дороги. Через день или два выжившие вернутся за своими павшими товарищами и закопают их в землю, что является одним из самых варварских местных обычаев.
Когда Фигул приказал солдатам выстроиться, он заметил Сциллу, заметно дрожащего, когда он осматривал вершину холма, опасаясь повторной атаки. Но Фигул знал, что дуротриги не вернутся, по крайней мере, не сейчас. Годы сражений с легионами превратили бриттов в мастеров засад, и за их молниеносными атаками следовало стремительное отступление в окрестные леса до прибытия подкреплений. Стратегия, доказавшая свою эффективность, напомнил себе Фигул. Но они не могли остановить продвижение римлян через свою землю. Их тактика была обречена на провал, как и сопротивление каждого племени, выступавшего против Рима на этом острове. В конечном счете, они не могли победить - только оттягивая свое неминуемое поражение.
- Кого мы в итоге потеряли? - спросил Фигул у Рулла, когда колонна быстрым шагом двинулась к Линдинису.
Рулл откашлялся: - Латеренсис, Бутео и Пет.
Фигул молча, кивнул. Он должен был написать письма с соболезнованиями их семьям. – Жалко терять отличных солдат! Все ребята молодцы! - Он на мгновение замолчал, погрузившись в размышления. Затем повернулся к ветерану. - А что другие?
- У пары парней раны на теле. Один или двое имеют ушибы и порезы. Ничего серьезного, господин.
- Боги были добры.
Ветеран скривился: - Боги тут ни при чем, господин. Мы упорно сражались и сохранили дисциплину, и это единственная причина, по которой мы все еще дышим, а не эти ублюдки.
Фигул поджал губы. Горькая ярость сжала сердце галла, когда он отдал приказ колонне сопровождения двинуться вперед. Он потерял трех солдат, а они еще даже не встречались с Кенатаком. Направляясь в начало колонны, он задал быстрый темп, несмотря на риск загнать лошадей до того, как они доберутся до Линдиниса. Свет уже мерк. Им придется поторопиться, если они хотят добраться до форта до наступления темноты.
Глава восьмая
Колонна подошла к Линдинису ближе к вечеру. Фигул почувствовал ощутимое облегчение, увидев вдалеке форт. Их лошади были измотаны до предела, вызванным бегством, и темп их путешествия начал замедляться на последней второй или третьей миле. Здесь лесистые долины уступили место широкой полосе земли, образованной берегами узкой реки, земля была заболоченной в местах, где берега прорвало недавним штормом. По сторонам от дороги стояло несколько заброшенных ферм, окруженных полями неубранного урожая. Погода стала невыносимо холодной, и Фигул увидел, как его дыхание превращалось в туман перед его лицом, мешавший смотреть на форт, находившийся в миле или около того, дальше по тропе на запад.
Форт был построен в низине к югу от реки, с мостом, соединяющим его противоположные берега, где дорога, вымощенная лишь на небольшом расстоянии, вела на север. Взгянув на местность своим острым солдатским глазом, Фигул понял стратегическую важность Линдиниса для всей кампании. Форт обеспечивал жизненно важную связь между новыми торговыми постами в Кориниумом и Аква-Сулисом на севере, а также между Сорвиодунумом и Каллевой на востоке, а его расположение позволяло ему служить ключевым складом снабжения для запланированного продвижения легиона на запад весной. Более того, усиление контроля Рима над Линдинисом и его окрестностями ограничило бы влияние Каратака горными землями силуров и ордовиков.
- Оптион! - воскликнул Сцилла. - Что это там?
Фигул проследил за указующим пальцем посланника. Он заметил огромный холм, резко возвышающийся над равниной в нескольких милях от него. Земляные валы простирались почти на четверть мили, и даже на таком расстоянии можно было различить многоярусные земляные валы, окружающие огромное сооружение, и перекрывающие их пандусы. Это было захватывающее дух зрелище, которое всегда вызывало смешанные чувства благоговения и жалости в сердце галла.
- Это крепость на холме. - Он нахмурился, прежде чем добавить: - В любом случае это то, что от нее осталось.
Сцилла фыркнул: - После всех историй, которые я слышал о них, я ожидал чего-то более… грандиозного. - Он рассмеялся и покачал головой. - Удивительно, как их воины так долго держатся за такими грубыми укреплениями.
Глядя на бывшую крепость на холме, Фигулу было легко понять, почему туземцы так разочаровались в жизни под римским правлением. Некогда величественные городища теперь стояли заброшенными, их почерневшие руины смутно виднелись на холме, как гнилые зубы, и служили болезненным напоминанием об их унизительном поражении от солдат Второго легиона.
Из форта к эскортной колонне подъехали три темные фигуры. Когда они придвинулись поближе, Фигул сразу же познал в этих людях ауксилариев вспомогательных войск: батавов с густыми бородами, вооруженных характерными овальными щитами. Оптион осторожно натянул поводья, замедляя ход утомленной лошади. Батавы осторожно переводили взгляд с одного легионера на другого, положив ладони на
