class="p1">— Это понятно… Коль… но я так боюсь…
— Собирай вещи, — процедил Николай.
— Что?
Удивление, написанное на лице Киры, было таким искренним, что я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться нервно.
— Собирайся, мы едем к маме. Там и отпразднуем Новый год. Вернемся дня через три, когда Никитке станет легче.
Это его «отпразднуем» все же полоснуло по моим нервам. Он выбирал Киру и девочек и давал это понять всем. Нет, после всего того, что я сегодня увидела в нашей бывшей спальне, никаких сомнений в выборе у меня не оставалось. Но Коля был еще и отцом Никиты, который сейчас нуждался в уходе. Он мог хотя бы спросить, чем может помочь в этом вопросе.
— Я принес все лекарства. Напиши мне список, я закажу продукты в доставке. Обязательно что-то вкусненькое там пусть будет, — обратился ко мне муж после того, как отдал распоряжения Кире.
Он так противно улыбался, что мне захотелось расцарапать ему морду. Но я держалась — получала в итоге то, что мне и было нужным. Свободу на три дня, когда рядом не будет ни мужа, ни его выводка, ни этой гром-бабы. Свободу, которая даст мне передышку и возможность собрать необходимое и уехать подальше. О большем я пока и мечтать не смела.
— Хорошо, — кивнула в ответ.
Мы с Кирой встретились взглядами. В ее глазах мелькнуло нечто вроде радости победителя. Хотя, именно я себя и чувствовала так — достигшей того, в чем нуждалась.
— Кира, иди и быстро собирайся! — отдал указание Николай, и они ушли.
Я же бросилась сначала к сумке, откуда вытащила телефон, затем — к сыну. Он уже не был таким горячим, лишь только жалобно хныкал. Но с этим мы как-нибудь справимся.
Через двадцать минут первое семейство во главе с Николаем удалилось прочь, оставив нас на три дня одних. Я вновь ощутила, как доволен сложившейся расстановкой сил муж. Заглянув к нам перед уходом, Коля пообещал сыну, что Дед Мороз принесет и ему, и его маме самый желанный подарок. А потом уехал, напомнив, что ждет от меня списка продуктов для заказа.
Никитку обещания отца обрадовали. Но еще больше радости они принесли мне. Потому что мой самый желанный подарок почти оказался в моих руках. Оставалось поставить сына на ноги и покинуть ту прежнюю жизнь, которая была больше похожа на кандалы.
Причем в прямом смысле этого слова.
Глава 19
Ночь прошла спокойно. Сыну стало намного лучше, и я, наконец, смогла выспаться, позволив себе проваляться в кровати едва ли не до обеда. Никита занимался своими игрушками, уже не был таким бледным и вялым — лекарства помогали прекрасно.
Тридцать первое декабря. Совсем не таким я представляла этот праздник, когда думала о нем каких-то пару недель назад. Наполненный преддверием скорого чуда и радости, он всегда был для меня особенным. А сейчас превратился в еще более запоминающуюся дату. То, что сотворил муж, было незабываемым…
Приготовив на завтрак кашку на воде и запеченное яблоко, я покормила сына и через силу поела сама. План на ближайшие два дня был прост — сегодня позволю себе немного расслабиться и организую для Никитки праздник, а завтра, прихватив самое необходимое, уеду. Куда — не знала, но это уже было совершенно неважно.
Первым делом, вымыв посуду, я прошла в свою бывшую спальню. Игнорируя ужасное ощущение, которое порождали виды кавардака, организованного повсеместно, я открыла шкаф и принялась искать большую дорожную сумку.
Найдя, вытащила ее и, уложив сваленные вещи Киры и ее детей так, как они лежали до этого, вышла из комнаты, больше похожей на склад. С другой стороны… если Николаю нравилось жить в таком хлеву — воля его. Жаль только, что все мои труды и дизайнерские решения пропадут, когда табор распространится еще и в детскую. Но это не моя квартира. И уже даже не мой дом. Так что и горевать по этому поводу было глупо.
Собирая самое необходимое, я ловила себя на мысли, что чувствую себя воришкой. Слух обострился, в каждом шорохе мне чудилась опасность. Казалось, что в любой момент в замке повернется ключ и меня поймают на месте преступления.
Выдохнуть спокойно смогла лишь когда допаковала сумку и спрятала ее на нижней полке детского шкафа, замаскировав сверху стопками аккуратно сложенных вещей. Теперь дождаться бы завтрашнего дня и… на свободу.
Раздавшаяся ближе к вечеру трель дверного звонка вырвала меня из плена размышлений о том, поддаваться ли на уговоры Никиты и вывести ли его на прогулку на полчаса. В целом, врач не раз за три года жизни сына говорила, что если нет температуры, или же она не слишком высокая — прогулка со всеми предосторожностями принесет пользу, а не вред.
На площадке, расположенной возле дома, людей не было — все уже наверняка гуляли на огромном катке, который был празднично украшен и располагался в соседнем квартале. Что ж… вполне хорошие условия, чтобы пойти на поводу у сына и немного развеяться.
— Пойду открою, — сказала Никитке, сопроводив слова улыбкой, в которой не было ни грамма искренности.
Потому что за эти дни я превратилась не только в жалкое подобие себя, но еще и стала опасаться собственной тени. Трель повторилась, и я, набрав в грудь воздуха, нашла в себе силы и взглянула в глазок. За дверью стоял Николай. Один.
Отперев, я воззрилась на мужа с недоумением. В руках он держал яркую коробку, перевязанную бантом. Очевидно, это был подарок для Никитки.
— Привет, — поздоровался муж, улыбаясь так странно, что до меня не сразу дошло — он нетрезв. — Как сыночек?
Мне хотелось сказать что-нибудь саркастичное, но я сдержалась. Главное теперь выпроводить Колю побыстрее, чтобы ему в голову не пришло остаться с нами на праздник.
— Еще не очень хорошо, — соврала мужу. — Звать его не буду — говорят, что вторые сутки самые заразные.
Николай инстинктивно отшатнулся и, протянув мне подарок, сказал:
— Тогда передай ему от папы. И скажи, что я его очень люблю.
Приняв дар «Деда Мороза», я кивнула и уже собралась было закрыть дверь, когда муж придержал ее, и в ответ на мой недоуменный взгляд выудил из кармана бархатную коробочку.
— А это тебе… Насть… Я так перед тобой виноват.
Если бы он плюхнулся сейчас на колени, кажется, я бы этому вовсе не удивилась. Коля был пьян, и, чем дольше находился в тепле после мороза, тем более нетрезвым становился.
— Спасибо, — сказала я, забирая коробочку.
— Открой, — попросил Николай.
Я уже
