других туристов… Словом, не женщина — а ходячий источник проблем.
Желание улетучилось так же быстро, как и возникло. Серкан мысленно поставил на этой громкой девице предупреждающий знак «Опасно для жизни!» — и решил больше не приближаться к ней без экстренной на то необходимости.
Однако она отыскала его сама. Сама! Сначала прогоняла с воплями, а потом пришла с невозмутимым видом и светскими извинениями. Логика? Нет, не слышали. Серкан слишком устал от монотонной работы, и не удержался от искушения ее поддеть. И — бдыщ! — очередной фонтан эмоций.
А что она устроила в ресторане? Никогда Серкан не позволял женщинам себя унижать! Никому не позволял! И тогда бы поставил наглую сумасбродку на место, если бы все происходило не на глазах у десятков других туристов. Репутацией отеля Серкан дорожил куда больше. И на публике дал девушке отпить из чаши триумфа. Но чем дольше он находился рядом с ней, тем сильнее затуманивался разум. Желание, внезапно настигшее Серкана на пляже, вернулось снова.
Он собирал осколки тарелок у ее ног. У миниатюрных ступней с изящными пальчиками. Снизу открывался такой обзор… Округлые коленки, гладкие бедра без намека на рыхлость. Вот бы скользнуть рукой туда, между ними. Чуть выше. А может, она сознательно дразнит его? Может, это такой русский флирт, бессмысленный и беспощадный?
Так или иначе, разборки Серкан решил отложить на потом. На тот момент, когда они окажутся наедине, и рядом не будет толпы туристов, которых она сможет позвать на помощь. И уж тогда Серкан покажет ей, что бывает с теми, кто решился его дразнить. И расскажет, с кем именно она имеет дело.
Но все снова вышло из-под контроля. Тот поцелуй… Даже теперь, стоя у бассейна, Серкан ощущал вкус ее мягких губ, влажную гибкость язычка, податливую упругость тела. И внутри поднималось что-то темное, первобытное. Звериные инстинкты, неподвластные разуму.
Он вспоминал, какая ненависть и какое презрение плескались в ее глазах, когда она отталкивала его. И это после того, как сама же чуть не отдалась ему прямо там, в лифте! Она явно хотела его, в этом Серкан ошибиться не мог. И он почти не сомневался, что они поднимутся в ее номер, займутся сексом, — и он избавится, наконец, от этого мучительного наваждения. Каждый получит то, что хотел: она — впечатления на память об отдыхе, он — долгожданную разрядку. И тогда она перестанет быть таким вожделенным запретным плодом. Насытившись ее прелестями, он навсегда оставит эту безумную жажду в прошлом.
Как бы не так! Она отшила его, оскорбила, приняв за альфонса. Его! Серкана Озтюрка! Вот уж воистину: с больной головы на здоровую! Сама призналась, что спит с мужчинами исключительно ради денег, — пусть и больших, — а других любителей наживы, видите ли, презирает. Грязновато как-то белое пальто, нет?
И Серкан сделал то, о чем теперь жалел. Как бы ему ни хотелось реванша, как бы ни кипела горячая турецкая кровь, он должен был забыть о ней в ту же секунду. И уж точно не оставлять ее здесь, в отеле, прямо у себя под носом. Он не должен был издеваться над ней у себя в кабинете, и вовсе не из-за высоких моральных принципов. Какие принципы могут быть, когда имеешь дело с содержанкой? Или, — выражаясь проще, — с проституткой? Никаких. Вот только издевательство это вышло боком самому Серкану. Он хотел поставить на место ее, а в результате сделал хуже себе. Когда она стояла перед ним на коленях… Когда он ощутил эту власть над ней, пусть и мнимую, пусть и знал, что она паясничает, лишь бы получить работу… Желания сильнее Серкан не испытывал еще ни разу.
Неделя. Жалкие семь дней. Неужели он не сможет потерпеть? А потом эта Мария исчезнет из его жизни, как дурной сон.
Да. Он справится. Главное — нагрузить себя работой так, чтобы некогда было выдохнуть. И избегать любых встреч с ней. Достаточно знать, что она драит полы и заправляет чужие кровати, — этот урок будет ей полезен. Месть состоялась, победа осталась за ним. Она не заслуживает не только того, чтобы он к ней прикасался, она недостойна даже мыслей о ней.
Натянув футболку на мокрое тело, Серкан решительно направился в номер. Он предпочел поселиться здесь же, в отеле, в VIP-домике, чтобы не тратить лишнее время на дорогу и постоянно быть на связи. К следующему сезону, если отец останется доволен его работой в этом, Серкан подыщет рядом квартиру или виллу, а пока так будет лучше. К тому же, домик располагается на некотором отдалении от основных корпусов, почти у самого крыла для персонала. И дискотечного шума там почти не слышно…
От холодного душа и мягкой постели Серкана отделяли всего несколько метров, когда он вдруг услышал приглушенные голоса. И доносились они со стороны крыла для сотрудников. Серкан замер, вглядываясь в полумрак: и кому, интересно, не спится в такое время?
Между пальмами мелькнула чья-то тень, скользнула к стене. Мужской силуэт, худощавый и длинный. Вор? Но тогда бы он грабил туристов, а не бедных горничных и официантов. Кто-то из своих? Но почему бы не войти через дверь? Крадучись, какой-то тип подошел к окну, и Серкан уже хотел окликнуть его, но сворки распахнулись, и из темноты выглянула она. Мария.
Серкан опешил. Какого черта?! Не успела устроиться на работу, да еще и с таким трудом, а уже принимает посетителей?! Или у русских традиция такая — звать в гости по ночам?
Варианта у Серкана было два. Либо как-то заявить о своем присутствии, прекратить эти игры в сумерках и потребовать объяснений, либо и дальше оставаться незамеченным и наблюдать исподтишка. Что-то подсказывало мужчине: если спросить Марию в лоб, она станет отпираться, скандалить, перебудит добрую половину гостей отеля, но правду все равно не скажет. Поэтому Серкан, стараясь не издать ни звука, подошел к ближайшему кусту олеандра и затаил дыхание.
Мария что-то зашептала своему приятелю, потом скрылась в окне, но тип снаружи никуда не ушел. И спустя пару минут девушка выбежала из-за угла. На мгновение на ее лицо упал свет садового фонарика, и Серкан с удивлением обнаружил, что она радостно улыбается. Ему она что-то так не радовалась! Дальше — больше: она кинулась к парню, обняла его, поцеловала в щеку, а потом они бодрым шагом двинулись по направлению к главным воротам. Серкан осторожно обошел куст, снова выглянул: там, у бассейна, подсветка была гораздо ярче, а значит,
