Книга На Службе у Тирана. Том 3 - София Ваго

Владлен поднял бровь. Он так точно ничего не делал для Кюри.

— Вы дали мне почувствовать себя нужным. Вы, Ваше обаяние. Вы дали мне цель и заставили поверить в то, что я могу её достичь. А я уверен, что вера в успех — это уже половина успеха. Я становлюсь лучше с Вами.

— Да что ты такое говоришь? — тяжело вздохнул Владлен. Голова пульсировала.

Кюри улыбнулся.

— То, во что верят — сбывается. Во что не верят — не сбывается, не замечается. Как бы не была плоха Ваша ситуация, заставьте до конца всех поверить, что всё так, как Вы говорите, и неведомыми даже для Вас путями это произойдет, случится. Действие, в которое поверили, становится событием. К примеру, как жена, которая постоянно пилит мужа за измены, а тот, уже устав доказывать свою верность идёт и назло ей изменяет. Вот такая петля.

— Ты пил? — нахмурившись и отстранившись, произнес Владлен. Он хотел побыть один. В о-ди-но-чес-тве.

— Нет, и Вам не стои… — но было поздно, Маэстро схватил бутыль с полки и, посмотрев на Кюри сверху-вниз, щёлкнул пальцами.

***

Дверь с силой хлопнула.

Фридерик, не отвлекаясь на Голубчика, продолжал говорить какие-то грязные словечки типа “наступление”, “подрыв”, “убийство”. Рот бы ему намыть. Да не мОгу. Люба ему эта старая попка в серых тряпках. Василий прыгнул на стул, на котором ранее крутился. И уставился двумя, собранными в кучу, глазами на Драгфата.

Тот внимательно слушал вещание Фридерика и думал. Глаза Генерала Империй бегали по столу, но мысли были явно куда шире.

Очаги восстания распространялись, как раковая болезнь — с дикой скоростью. И сейчас появился один лагерь ополченцев на границе близ антариса. Шанс очень мал, что они намеренно перелезут стену и зайдут в пещеру к антарису, но если среди них есть провидец… И он почувствует силу, то хуже Люциана с мощным оружием в руках может быть только озверевшая толпа, антарис в лапах которой будет напоминать гранату в руках обезьяны.

— Генерал, — закончил свою речь Советник, — Что делать будем? Перебрасывать силы на границу, накрывать купол на повстанцев, или… зачистить всё и сразу?

Василий начал крутиться на стуле. Он понимал, о чём говорил Фридерик. Он сам не раз был на “горячих точках”, но только под охраной и в шатре с едой. Но он слышал. Слышал, что происходит после приказа “зачистка”. Дрожь прошлась по перьям Василия и замолкла на уровне пуза. Растрёпанная птица посмотрела на свое раздутое пузо и ещё на пупок, в котором могли остаться крошки от котлет… Мысли улетели сразу в сторону Харчевни. Если бы не цепь на кладовке, которую повесил Драгфат, когда Василий пару раз пытался в ночи ограбить холодильную камеру, то, наверное, его бы раздуло до уровня воздушного шара. Василий поднял взгляд на Генерала. Тот смотрел прямо на птицу. И Фридерик смотрел.

— Убедился? — отвлёкся от темы Генерал, не желая отвечать на трудный вопрос Советника.

— Да, Владленушка сказать мне, что ты не кОзел. Пока. Но я ему сообщить, что минэ не нравится эти любовняческие измены.

— Это не измена, — стальным взглядом посмотрел Драгфат, а в душе у него чувствовалось именно так, как сказал Василий. Неужели он единственный в его окружении, кто может говорить прямо с ним о чём думает?

Василий выдержал этот прямой взгляд. А потом неожиданно и слишком ожидаемо спросил Генерала:

— Кормёжка когда?

Драгфат измученно посмотрел на Советника и задал простой вопрос:

— Сколько?

— 111 ополченцев.

— Дети?

— Нет, но преимущественно все ополченцы юноши от 16 до 30 лунных лет. Есть девушки. Возраст аналогичный.

— Это дети… — решение очевидно с военной точки зрения: зачистка. Сразу. Безболезненно. В урок всем. Потому что это сейчас даже не деревня, которая пошла в бой, защищая свою честь. Это беспризорные дети, сбившиеся в кучу. Это повстанцы, а не ополченцы. Разница огромная… Но язык не поворачивается отдать такой приказ.

— Василий, — серьёзно обратился Драгфат к пернатому. Василий уже ожидал радостное известие про пряники. Он улыбнулся, — Что ты скажешь делать в такой ситуации? — Советник удивлённо посмотрел на Генерала. Но тот лишь спокойно кивнул. О детях лучше всего расскажет ребёнок.

— Канешн кормить меня, — Василий крутанулся в кресле. Он замечтался о сахарном водопаде.

— Нет, с восстанием, — птица остановилась. Клюв скривился.

— Ну типа, если ты сийёзна… — Василий тяжело задышал. Он на секунду понял ответственность, которая постоянно лежит на плечах Генерала. Стало туго. Очень, — Я думать, что они, как я, клювать в глаз Брарвираса, когда тот, — Драгфат резко поднял палец вверх, Советник с квадратными глазами посмотрел то на Василия, то на Драгфата. Всем видом Генерал давал знать пернатому, что произносить продолжение фразы не стоит, — Кароч я ни на секунду не жалеть. Они не будут жалеть тож. Они хотеть убить Брарвирасов. А может потом сделать для себя отдельное ведро с гнездом, где будат тока их правила.

— И твой вердикт?

— Есля у нас есть месяц. То этага времени достатачна, чтобы сдерживать их. Проста сдерживать.

— Почему месяц? — спросил Советник, но Драгфат подался вперёд, желая дослушать детскую логику.

— Патаму шта, если Драгфат не тухла козлятина этага ничега не будет, — Фридерик хитро посмотрел на Генерала. Явно информации не хватает.

— Ну а если план не сработает? Или что ещё хуже: сработает, но не так как надо?

Василий сглотнул. Он понял, что по закону, по всем правилам после нападения на Брарвираса его стоило самого убить. Потому что, если единственное на что опирается светское государство — это закон, то, нарушая его, он и они подрывают вообще весь смысл объединения.

— Ты знать ответ, — тяжело выдал Василий.

— Фридерик, — не глядя на Советника, сказал Драгфат, — Ты слышал приказ.

— По протоколу Вы должны произнести его точно и сами, прошу…

—Сдерживать. Используйте купол. Используйте всё, что можно. Нам стратегически нужно выждать месяц без жертв. На всех фронтах, на всех очагах. Понятно?

Фридерик поклонился и ушёл.

— Вставай, — приказал Драгфат птице, как только дверь за Фридериком захлопнулась.

— Ты меня покормишь? — блудно произнёс пернатый, оголив свою тощую розовую лапку под юбкой из перьев.

— Да, но только сначала нужно кое-куда заскочить и поговорить. А пока… — он открыл ящик стола. Фридерик как всегда знает что должно быть в доступе. И достал оттуда плитку деликатесного шоколада, — На, — он кинул золотой слиток с печатью известной своим ограниченным тиражом изделий марки на стол перед Василием.

— Да ёма, — с какой-то грустью посмотрел на шоколад ручной работы Василий. Драгфат встал и взглянул в эти поникшие голубиные глаза.