переступая через прозрачную лужу, на дне которой, словно пиратский клад, плавал… он нагнулся и его охватила внезапная радость. Это был рубль! Целая, настоящая купюра в один рубль! Немного потрепанная, мокрая, с оторванным уголком, но в остальном — если ее высушить и разгладить…
Он быстро поднял банкноту и сунул ее в карман.
Тетя Оля настолько погрузилась в свои мечты, что, казалось, вообще забыла обо всем вокруг.
— А когда будет следующее соревнование? — вдруг спросила она. — Пока не пошла с тобой… а ведь не хотела же! — она театрально вздохнула и продолжила, — … и подумать не могла, что мне может нравиться легкая атлетика. Бег — особенно, — подытожила она, глядя затуманенным взором куда‑то вдаль.
Витя покосился на нее, чувствуя, как прохладная вода от купюры просочилась сквозь карман и потекла по ноге. Он был в светлых шортах и осознание того, что прохожие или, не дай Бог, тетя Оля, а еще хуже — кто‑нибудь из одноклассниц (он, разумеется, представил Лену в спортивном костюме «Адидас») пойдет сейчас навстречу и увидят темное пятно… что они подумают? Ясно что — Витя намочил штаны. Не добежал до дома.
Послезавтра смешная и одновременно страшная весть разнесется по всей школе. Отличник Леня закатит глаза, как он это обычно делает, когда кто‑то из класса не находит ответ в первую же секунду после прочтения задачи.
Хулиган Илья Шкет, причем Шкет была одновременно и фамилией, и кличкой — мелкий, верткий, наглый и самоуверенный пацан — метнет в него самолетик и обязательно попадет прямо в затылок — он это проделывал очень ловко. Тогда весь класс заржет, но слышать Витя будет только один голос — ЕЕ. Голос Леночки Евстигнеевой.
Она сначала поморщится, а потом тихо засмеется в кулачок, впрочем — не со зла, в этом Витя был уверен, а просто так получится, — само собой.
Всю эту картину воображение нарисовало в один миг, и он уже был не рад этому рублю, на который можно купить так много всего вкусного и даже угостить Лену на зависть Шкету, который тоже был в нее влюблен, хотя и не признавал этого.
Витя быстро взглянул на тетю Олю, та шагала быстрее, подстегиваемая невидимой силой.
— В следующую субботу, — сказал Витя.
— Что? Что в следующую субботу? — спросила она, очнувшись.
— Соревнования. Вы же спросили.
— А… да? Ну надо же! Если хочешь, я обязательно с тобой пойду. Даже заранее съезжу и куплю билеты.
— А можно веер? — спросил Витя.
Тетя Оля не сразу поняла его вопроса.
— А то мне жарко, — пояснил мальчик.
Она достала из сумки самодельный бумажный веер из газеты и протянула ему. Витя лениво махнул пару раз и опустил веер на шорты.
Теперь он чувствовал себя гораздо лучше.
— Очень хочу! — сказал он.
Тетя Оля открыла было рот, чтобы что‑то сказать или спросить у него, но встрепенулась и тотчас смолкла. У крайнего подъезда стоял почтальон, Николай Степанович.
— Странно, сегодня же суббота, — задумчиво произнесла тетя Оля и поспешила скорей домой, избегая встречи с мужчиной.
* * *
Втайне Витя надеялся, что Остапенко все же нарушил какие‑нибудь правила. Схватил противника за майку, зашагнул за линию, да мало ли, что можно нарушить… Таким образом, все закономерно, Шаров придет первым, а Остапенко дисквалифицируют. Равновесие восстановится.
Он насилу дождался восьми вечера и когда услышал знакомые позывные «Времени», аж подскочил от нетерпения.
Прослушав нудные и никому не нужные полчаса он узнал, что семьдесят два процента американцев не одобряют воинственную политику Рейгана (и тут же подумал, какое счастье, что он родился в СССР, а не там, в оси зла), что в Воркуте молодая семья Трутневых, у которой родилось пятеро детей, получила пятикомнатную квартиру и автомобиль «Жигули», что бригадный подряд это лучшее достижение народного хозяйства… Витя уже подумал, что спортивных новостей сегодня не будет, когда диктор, лицо которого было словно вырезано из камня, сказал:
— О спорте. Сегодня на Центральном стадионе «Динамо» прошло первенство страны по бегу на пять тысяч метров. Участников соревнования, несмотря на жаркую погоду, пришли поддержать поклонники и любители бега.
Камера показала чашу стадиона, разделенную светом и тенью на две почти равные части. У линии старта замерли уже знакомые Вите спортсмены. Прогремел выстрел стартового пистолета, Витя успел заметить, что Шаров как‑то странно взглянул прямо в экран телевизора — в его, Витины, глаза, будто бы понимая, что мальчик сейчас наблюдает за ним, но в следующий миг картинка исчезла и на экране вновь возникло непроницаемое лицо диктора.
— В упорной борьбе за первое место, которое дает право участвовать в международных стартах, победи… поб…
По экрану побежала рябь, звук исказился, и Витя кинулся к окну, потому что причиной помех могли стать птицы на антенне, либо же какой‑нибудь радиолюбитель, который устанавливая собственную конструкцию, задел и повредил кабель.
Витя распахнул створку, дважды ударил ладонью по карнизу — этого обычно было достаточно, чтобы спугнуть пернатых.
Он вернулся к телевизору, изображение восстановилось, и диктор теперь казался еще более мрачным. Он сидел там, в студии, глядя в объектив телекамеры и молчал. Потом кивнул кому‑то, по лбу пролегла глубокая морщина и заговорил вновь.
— Дорогие телезрители, в Останкино случились технические неполадки. Мы проносим извинения за сбой в телевизионной трансляции. Вернемся к чемпионату СССР по бегу на пять тысяч метров. В этом соревновании победил бегун, выступающий под номером тридцать четыре Леонид Остапенко. Илья Шаров под номером один пришел вторым и замкнул тройку лидеров Андриан Ветров, номер двадцать три.
В городе Краснодар состоялись соревнования по гиревому…
Дальше Витя уже не слушал. Он ринулся в комнату, чуть не сбив возникшую в проеме маму.
— Витя! Что случилось⁈
Он схватил лежащий на подоконнике рубль, в прихожей натянул фирменные кеды «Два мяча», которые мама достала где‑то с огромным трудом и крикнув ей — «Наши проигрывают! Надо успеть!» — выбежал стремглав из дома.
Матч они проиграли со счетом «1:4». Единственный гол забил Валик Кривошеев, паренек из соседнего подъезда, — и то в пустые ворота, когда победители, громко вопя и радуясь, столпились у центра поля. Они со смаком пили зеленый Тархун — его запах и ароматный вкус Витя буквально чувствовал на губах.
Проигравшая команда быстро разбежалась, а Лена с подружками медленно удалилась за школу — ее дом был где‑то там, большой и новый двенадцатиэтажный небоскреб.
Витя смотрел ей вслед,
