― Я имею в виду, что океан великолепен, но он твоя тюрьма. Ты привязана к нему. Ты никуда не сможешь уехать. Ты ничего другого не сможешь делать.
Вместо того чтобы дождаться моего ответа, Кай начинает взбираться на гору. Вот такой он парень, который уверенно делает абсурдное заявление и уходит, оставляя меня обдумывать его. Я оборачиваюсь, думая о том, что нам нужно дождаться остальную группу. Мы уже прошли десять миль, и Инелия сказала, что нужно взобраться на вершину. Но должны подниматься группой. Чтобы укрепить наши отношения. Я вздыхаю. Возможно, это правильно — не всегда следовать правилам.
И следую за Каем.
Вначале — это небольшой уклон, и я легко придерживаюсь темпа Кая. Но, со временем, тропа сужается к вершине и становится почти вертикальной. Я смотрю вниз и вижу, как остальная группа только начинает восхождение. Вдалеке они выглядят как маленькие пятнышки. Я быстро отворачиваюсь и концентрируюсь на задании, чтобы избежать головокружения. У меня небольшой страх высоты, о котором я никогда никому не скажу… особенно Каю. Не хочу, чтобы другие знали мои слабые места. Постепенно я поднимаюсь выше — рука над рукой — и догоняю его. Мы взбираемся вместе, и после того, как я была заперта с сотней тестов, мне нравится снова ощущать силу своего тела, пока карабкаюсь вверх. А затем, уже рядом с вершиной, я подскальзываюсь. Моя нога встает мимо опоры, и я теряю равновесие. Размахиваю руками, пытаясь схватиться за куст, камень, за что-нибудь. Когда я начинаю падать, у меня проносится несколько мыслей, в том числе тот факт, что я никогда больше не увижу отца, никогда не повзрослею и не заведу собственную семью…
― Поймал тебя, Жердь. ― Большая рука Кая хватает меня за тонкое запястье, спасая меня от смертельной участи. Я начинаю паниковать, быстро вдыхая воздух, но Кай остается спокойным и хватает меня за вторую руку.
― Смотри мне в глаза, ― спокойно говорит он. ― И не забывай дышать.
И все же, мне хочется смотреть куда угодно, но не в эти шоколадно-карие глаза. Не слушая его, я поворачиваю голову и смотрю на землю, которая, кажется, находится в миллионах миль от меня. Мне становится плохо. Моя вторая рука вспотела, и я теряю хватку. Похоже, я упаду. Мне больше не нужно беспокоиться, что я Аномалия, потому что я уже не смогу увидеть, что произойдет.
― Кива! ― в этот раз Кай кричит. Я чувствую, как он сжимает мою руку — его пальцы вцепились в мою ладонь, причиняя боль. Она отвлекает, и я фокусируюсь на его глазах. И только после этого у меня получается дотянуться до его второй рукой. Медленно Кай поднимает меня и усаживает в безопасное место в углублении между камней.
Пока перевожу дыхание, Кай не отпускает мою руку, успокаивая меня.
― Все в порядке? ― спрашивает он.
Я киваю, потому что не доверяю своему голосу.
― Спасибо, ― наконец с дрожью в голосе отвечаю я. ― Думаю, ты только что спас мне жизнь.
― Я думаю, что так и есть. ― Улыбается он. ― Думаю, что теперь за тобой должок.
Он продолжает восхождение. Я не сижу долго, боясь, что если помедлю, то потеряю решимость продолжить путь. Вижу остальных позади меня. Я сомневаюсь, что они знают, как близко я была к тому, чтобы пролететь мимо них. Медленно, рука за рукой, нога за ногой, я поднимаюсь до самого верха. Молча Кай протягивает мне свою флягу, и мы пьем в тишине, разглядывая огромное пространство в ожидании остальных.
Первой поднимается Инелия, а за ней и вся группа. Они даже не представляют, что я чуть не умерла — и мы не собираемся им говорить. Вместо этого все болтают на отвлеченные темы, пока Бертон не решается спросить то, что каждый из нас хотел бы спросить:
― Инелия, что произойдет, если мы не будем запечатлены?
Мы все смотрим на нашего инструктора, которая медлит слишком долго с ответом. Она вытирает пот с брови.
― Есть несколько редких причин, почему Аномалии не могут быть запечатлены. Иногда Третьи работают некорректно. Иногда нарушена ваша ДНК. А иногда… ― Она обрывает фразу, погрузившись в свои мысли, но быстро приходит в себя. ― Поверьте, с вами все будет хорошо.
― Вы не ответили на мой вопрос, ― настаивает Бертон.
― Разве? ― спрашивает она чересчур бойко. ― Просто придерживайтесь программы.
Инелия проговаривает это как предупреждение, чтобы закончить разговор. Но у Бертона абсолютно отсутствуют навыки общения, поэтому он продолжает говорить:
― Что это значит?
Мои инстинкты в боевой готовности, и я внезапно слышу мысли Инелии. Это прозрачно, как вода в океане. Бертон умрет. Есть огромная вероятность этого. Мы с Каем — следующие в очереди. Про Блу и Дженезиса я не уверена — но вероятность все же есть. Я смотрю по сторонам. Разве никто этого не слышит? Я наблюдаю, как Инелия намеренно не отвечает на вопрос Бертона, а вместо этого кивает на дальнюю сторону горы. Это легкая прогулка, и мы впятером следуем за ней по импровизированной тропинке между кустов и камней. Большую часть дороги я пытаюсь завязать разговор с Дженезисом, чтобы не думать о том, о чем умолчала Инелия. Как я смогла услышать это? Инелия же не говорила. Она даже не смотрела на меня, но я все равно слышала, о чем она думала… ясно, как божий день. Изо всех сил изображаю интерес, пока Дженезис рассказывает мне о своей ферме. Он действительно хороший парень — и я думаю о том, как стать парой с тем, кого я абсолютно не привлекаю. Это позволяет мне не думать о моей вменяемости и голосах, которые я слышу.
Наконец, на дальней стороне горы мы отдыхаем и ждем, что еще нам скажет Инелия. Мы пьем воду из наших фляжек, пока Инелия смотрит украдкой на лагерь, а потом снова на нас. Она жестом просит нас прикрыть наши Третьи и делает то же самое сама. Вообще, это запрещено, но, так как Инелия одна из Заступников, мы повинуемся без вопросов.
― Что происходит? ― спрашивает Кай. Он выглядит глупо, прикрывая большим пальцем Третий.
― Третьи не работают на периферии Лагеря Монарха.
― Я думал, они везде работают, ― говорит Кай.
― Собек и пытался заставить тебя так думать, ― улыбается Инелия. ― Но есть определенные мертвые зоны. Удаленные участки, до которых не добирается спутниковый сигнал. Подземелье, пустыня,
