с кресла. – Я могу идти?
– Не смею больше тебя задерживать, – холодно произнёс Вингевельд, глядя на декана в упор. – И прошу, почисти мантию. Кошачья шерсть тебе не к лицу.
Глава 5
Маркус поправил воротник и быстрым шагом покинул ненавистный кабинет. Боль и обида переполняли мага, пылали дьявольским огнём, грозя сжечь сердце изнутри. В такие минуты Маркусу хотелось что-нибудь спалить или взорвать, выпустить эмоции наружу, однако вести себя подобным образом на территории Академии он не мог, опасаясь причинить кому-то вред или стать объектом пересудов. Когда-то раньше он уходил на пустынное побережье и там, вдали от чужих глаз, давал волю эмоциям, но с годами решил, что это несолидно.
Теперь единственной отрадой Маркуса остался трактир «Сытый дракон», что находился в порту Вальморы. Там под незамысловатые моряцкие песни можно было отдохнуть от академических забот: поговорить с кем-нибудь, пропустить кружечку другую или просто поразмышлять в ни к чему не обязывающей обстановке. Учитывая полную потрясений работу Маркуса, архимаг и большинство преподавателей закрывали глаза на эту маленькую слабость, поэтому в последние годы он посещал трактир каждую неделю.
На этот раз декан огня сделал исключение из своего распорядка и направлялся в «Сытый дракон» спустя всего три дня после последнего визита. Топая по коридору в старых сапогах, с грязными волосами, но в парадной мантии, трясясь от собственного бессилия, он желал только одного: вырваться из этих проклятых стен. Правда перед этим он заглянул на кухню и попросил несколько кусочков бараньей печёнки, излюбленного лакомства Огонька.
Вернувшись к себе, Маркус небрежно бросил мантию на неубранную кровать, а после выдернул из глубин шкафа простую шерстяную накидку. Декан Огня протёр мутное окно рукавом и посмотрел на небо. Солнце скрылось за невесть откуда появившимися серыми тучами. Собирался дождь.
Подобные дни всегда нагоняли на Маркуса уныние. Непроглядная свинцовая хмарь закрывала солнце, воцарялись темнота и мрак, а небо извергало на землю бесконечные потоки воды. В последние недели такая погода была чуть ли не каждый день, но Маркус почему-то удивился тучам, заслонившим полнеба. Как будто сегодня всё почему-то должно было быть иначе, и сама природа обманула мага. Огонёк с аппетитом уплетал принесённое угощение, мурча от удовольствия. Маркус погладил кота по рыжей шёрстке и вздохнул:
– Хоть у кого-то сегодня день начался не столь паршиво.
Застыв на пороге, маг напоследок окинул печальным взглядом оставленный беспорядок и захлопнул за собой дверь.
Занятия уже начались, поэтому в просторном холле Академии не было ни души, лишь в самом его центре на каменном постаменте возвышалась антимагическая арка. Грубо сложенная из чёрных, грубо обработанных глыб с редкими прожилками блестящего серебристого вещества, медленно текущего меж камней вопреки законам природы, она выглядела здесь гостем из другого мира. Чтобы уберечь арку от любопытных студентов, её обнесли деревянной оградой, на которую сам архимаг наложил мощные охранные чары. Последний раз, когда кто-то пытался добраться до арки, случился пару лет назад.
Несколько хулиганистых студентов проникли в холл среди ночи, а один из них решил вскарабкаться на каменную громаду. К счастью, ему не удалось преодолеть даже ограждения, так что дуралей отделался всего лишь сильным обморожением и ампутацией пары пальцев. Обычно таких случаев хватало, чтобы студенты не помышляли о подобном несколько последующих лет, но рано или поздно любопытство брало верх над очередным лоботрясом, и история повторялась. Арка оставалась невредимой, а студенты усваивали очередной урок.
Говорили, будто бы арка стояла на этом месте испокон веков и являлось единственной причиной, почему Академию построили именно здесь. Маркус не знал, так ли оно на самом деле, но всякий раз проходя мимо каменной громады, он чувствовал странный холодок где-то глубоко в груди, ноги становились тяжёлыми, а дыхание перехватывало. Так случилось и теперь, а ещё, будто этого было мало, Маркуса вдруг накрыло волной воспоминаний.
Она уносила в глубины прошлого, в тот самый день, о котором напомнил архимаг. Мальчишка со связанными руками дрожит на постаменте рядом с аркой, в его глазах слёзы и немая мольба. Маркус цепенеет от отчаяния и ужаса, осознавая, что сейчас случится. Вингевельд толкает мальчишку вперёд, и непроглядно-чёрный камень оживает. Белёсые прожилки начинают сиять и перетекать по поверхности арки, словно жидкое серебро, а несчастный мальчик бледнеет на глазах…
Жуткое воспоминание отступило, и Маркус поспешил покинуть холл. Оказавшись во дворе, он направился туда, где возвышались ворота Академии.
Искусный кузнец сплёл стальные прутья в нечто, напоминающее водоворот – символ Академии, который неизменно был на каждой здешней книге, парадной одежде и даже личной печати архимага. Его окружали изображения магов и заклинаний, выполненные столь искусно, насколько это вообще было возможно сделать, ограничиваясь лишь тонкими полосками металла.
Врата стояли между двух башен в три человеческих роста каждая, а к этим башням примыкала каменная стена, отделявшая Академию от остального города, и через которую так любили порой перелазить студенты, тайно сбегавшие по ночам в Вальмору, когда старый смотритель ворот, наконец, уставал сопротивляться сну.
Маркус шагал быстро, чтобы не попасть под собирающийся ливень, но проходя мимо гранитного изваяния Хельма Буревестника, ненадолго остановился.
Основателя Академии называли архимагом всех стихий, а Маркус, конечно, понимая, что это невозможно, каждый раз, проходя мимо, бросал на каменного мага скептический взгляд. Статуя эта вот уже многие века опиралась на посох, в посеребрённый набалдашник которого неизвестный мастер ушедших веков искусно вставил четыре камня: круглый тёмно-зелёный нефрит, символизирующий стихию земли; чистый и прозрачный кристалл горного хрусталя, означающий стихию воздуха; аквамарин в форме капли – знак воды, и треугольный огненный янтарь, похожий на застывшее пламя.
За порчу статуи студенту Академии полагалась порка и неделя в антимагических колодках из серебряной стали, а тех болванов, что попытаются выковырять камни из посоха, ждало немедленное отчисление.
– Тебя-то уж точно не вызывали вот так в кабинет, – в сердцах проговорил Маркус, бросив взгляд на вскинувшего руку каменного волшебника. – Хорошо, наверное, когда над тобой никого нет: некому с самого утра день испортить.
Подойдя к привратной башенке, Маркус остановился. Открывать ему никто даже и не думал.
– Мельгиор? – негромко позвал маг, взглянув вверх. Ответа не последовало.
– Мельгиор? – повторил он чуть громче.
Сверху донеслось тихое ворчание и кашель, но спустя несколько мгновений снова стало тихо. Тогда маг, потеряв терпение, громко крикнул:
– Мельгиооор!
– А? – тут же из окошка башни показалась лысая голова седобородого старичка. – Что ещё? Кто здесь? Маркус? Неужто не спится?
–
