куча подруг, о которых я выслушиваю целые истории каждый вечер, когда возвращаемся домой.
— Мама, а Катю сегодня забирал из садика папа, у него такая машина огромная, черная, а в ней сидела собака, еще больше и чернее, — возбужденно тараторит дочка, перепрыгивая лужи, стараясь не попадать в них своими новыми резиновыми сапожками розового поросячьего цвета.
Я была категорически против взять такие, предлагала красные и зеленые, но Дашка уперлась — эти и все тут. А все потому, что у Маши в ее группе такого же цвета рюкзак.
— Мама, это модно, ты не понимаешь, — авторитетно заявляет Дашка, а я закатываю глаза. Как же проще было в нашем поселке в Греции, ничего модного.
— Даша, собака не может быть больше машины и чернее черного, — поправляю дочь, но та лишь фыркает:
— А вот и может, собака высунулась в окно машины и так гавкнула, я думала гром загремел и она была выше крыши.
— Она просто на сидение встала, — упираюсь я, нет бы тоже смириться, так нет.
— Мама, ты же не видела какая высокая собака внутри? — тут же возражает дочка и я вздыхаю, куда уж мне с собаками тягаться.
— Слава Богу, что не видела, — соглашаюсь я и мы идем домой.
Там быстро кормлю дочь и даю ей время отдохнуть до прихода репетиторов. Пришлось найти одного по английскому языку и вторую по общей подготовке. Дашке нравится заниматься, по крайней мере пока, а дальше будет видно. Со школой тоже пока проблемы, здесь хуже садика. Рядом две школы, но там примут только после сдачи каких-то тестов. Наталья Мироновна обещала подготовить, но как успеть, если сейчас конец сентября, а тесты в начале декабря? Боюсь страшно, даже больше Дашки.
А через пару недель у меня первая встреча, до суда. Я должна пойти туда и попытаться поговорить с Артемом. Меня начинает трясти, когда думаю об этом. Мне кажется, что как только я его увижу, то мои раны вскроются. Сразу начнет болеть, кровоточить. Я еле пришла в себя после смерти обоих родителей почти одновременно и после предательства своего мужа. Возможно, мне лишь кажется, что я готова к нашей встрече, боюсь, что мне просто не хватит сил не то что разговаривать с ним, а даже просто посмотреть в глаза. Я боюсь той боли, не хочу, чтобы она вернулась.
Глава 18. Встреча
В здание суда попал за полчаса до встречи. В коридорах было не очень много людей, и я порадовался, что не буду слишком на виду. Главное, чтобы журналисты не пронюхали про всю эту историю с разводом, службе безопасности пока удавалось сдерживать информацию. Но сегодня меня навестил юрист со стороны отца Марины, подал заявление на расторжение контрактов.
— Вы же понимаете, что в таком случае вам придется оплатить неустойку? Вы разрываете сделки за полгода до срока, — пытался как-то повлиять мой юрист, когда все сидели в моем кабинете, изучая бумаги.
— Аркадий Юрьевич будет добиваться минимальных расходов, — улыбается лощеный исполнитель со стороны, сверкая белозубой улыбкой.
— Какая причина расторжения? — не сдается Валера и я молчаливо качаю головой.
— Недоверие к ведению наших дел вашим холдингом, — тут же следует ответ.
— Но мы предоставили вам все отчеты, там нет причин для сомнений, — встреваю я в разговор, чтобы тут же получить по носу.
— Аркадий Юрьевич ознакомился с отчетами и решил, что мы не хотим рисковать. Ваш холдинг стремительно теряет акции, прибыль в будущем будет минимальной.
— Черти что, — возмущаюсь я, а этот заносчивый тип улыбается.
— Если вы выставите непомерно высокую неустойку, можете сразу готовиться к разбирательствам в судебном порядке, — говорит он и Валера только вздыхает, пожимая плечами.
Маринка сделала, что обещала, ее отец выводит приличную сумму из холдинга. Когда об этом узнают, посыпятся и остальные контракты, да еще и этот развод, все не вовремя.
— Это твоя жена? — толкает меня в бок Валера, пока я просматриваю бумаги для встречи, проверяя список имущества, которое получил после свадьбы.
— Где? — отвлекаюсь от бумаг и оглядываю коридор.
Замечаю, как люди, что толпятся, как-то растекаются в стороны, уступая дорогу женщине. Молодая, красивая в стильном темно-зеленом брючном костюме, через руку переброшен бежевый плащ, в руке коричневая сумка. Сапожки на высокой шпильке, волосы забраны вверх и обрамляют лицо в художественном беспорядке. Ровный красивый загар, лицо с солнечной улыбкой. Это Рита? Не узнал бы, если честно. Я помнил свою жену молоденькой девушкой, с копной непослушных светло-каштановых волос и не более. Сейчас по коридору шла ослепительно красивая женщина, которая уверенно направлялась к нам с Валерой. Друг рядом со мной тихо присвистнул и широко раздвинул плечи, втянул живот, хорохорится как петух. Так и захотелось пнуть его под зад, чтобы немного сдулся.
— Артем, — произнесла Рита своим певучим голосом, от которого у меня внезапно пополз по спине какой-то жар. Что за хрень такая?
— Рита, — стараясь придать голосу равнодушный тон, склонил немного голову на бок и обвел ее взглядом, замечая все: тонкую шею, идеальную кожу, красивые брови и глаза в обрамлении черных ресниц. Улыбка на ее пухлых, тронутых блеском губах, словно приклеилась и никак не хотела уходить. Или она действительно рада меня видеть или хорошо себя держит. Скорее второе, с чего бы моей жене радоваться встрече со мной.
— А я, Валера, — напомнил о себе друг, пока мы с Ритой изучая, рассматривали друг друга.
— Очень приятно, Валера, — ответила Рита и протянула моему другу руку для поцелуя.
Тот обрадовался, схватил ее ручку, на запястье которой сверкнуло несколько тонких золотых браслетов, и припал губами к загорелой коже.
— Вы очаровательная женщина, — пробормотал мой юрист, за что все-таки получил тычок в бок от меня.
— Почему ты ничего не сказала про дочь? — сердито оборвал я их милую болтовню.
— Кому? — удивилась Рита, изогнув красивую бровь.
— Мне, — стиснул зубы, чтобы сдержать свое недовольство, — Тебе не кажется, что я, как отец, должен был знать об этом.
— Не посчитала нужным, — тут же ответила Рита, пожав плечиками, — Даша не знает своего отца и надеюсь, так и останется все, как было.
— Ты ошибаешься, — прорычал я, вглядываясь в ее глаза, цвета грозового неба, —
