– Спасибо, – я улыбнулась. – Белая волшебница… Звучит красиво.
– Моя тетка еще частенько говорила, что звезды будут ждать от меня ответа. «Дженнифер, тебе придется держать отчет перед Большой Медведицей. Хотела бы я знать, что ты ей скажешь!» Произнося эти слова довольно громко, так чтобы было слышно и на кухни, где мама готовила обед или ужин, она обычно поднимала указательный палец и многозначительно округляла глаза. Уверена, тетя нарочно старалась меня испугать, ей совершенно не нравился мой независимый характер. Боже, с тех пор прошло так много лет… – Взгляд бабушки скользнул по мне и устремился неизвестно куда. Наверное, в далекое прошлое. – Тетя считала, что у меня слишком самоуверенный и дерзкий вид, а девочки из хорошей семьи должны выглядеть и вести себя несколько иначе. – Бабушка прищурилась, позволив морщинам собраться в уголках серых глаз, а затем сдержанно улыбнулась, откинулась на спинку стула и произнесла с определенной легкостью: – А теперь расскажи, как прошел твой день.
При упоминании о Большой Медведице я напряглась и даже заподозрила, что бабушка каким-то невероятным образом сумела заглянуть мне в душу. Но, конечно, этого не могло быть. Просто совпадение. Я сделала попытку представить бабушку маленькой, но не получилось. Наверное, даже в шесть или десять лет она так же горделиво поворачивала голову, говорила спокойно, неторопливо, была внимательна к одежде и прическе и цепко следила за каждым, кто находился рядом. А затем долго думала и принимала судьбоносные решения.
– Я вернулась в школу и… это оказалось не так уж и плохо. Конечно, теперь я отстаю от всех, но нужно просто побольше заниматься. Я хочу быть такой, чтобы папа мной гордился. Уверена, он смотрит на меня с неба.
Слова дались нелегко, но я должна была их произнести. Глаза мгновенно наполнились слезами, и я сжала губы, чтобы не разрыдаться.
– Он присматривает за тобой, Дженни. Не сомневайся. – Бабушка коснулась виска и быстро опустила руку. Ее глаза заблестели. Но лишь на миг. – Общение с одноклассниками не расстроило тебя?
– Нет, все хорошо. И теперь, кажется, у меня есть подруга.
– Как ее зовут?
– Варя.
– Из какой она семьи?
– Уверена, из хорошей, – ответила я без промедления и взяла булочку, обсыпанную сахаром и корицей. Я подозревала, что меня ждут подобные вопросы и была готова вступить в бой.
– У Вари есть братья или сестры?
– Младший брат.
– А кто ее родители?
– Мама – педиатр, а папа – военный.
По лицу бабушки нельзя было понять, одобряет она дружбу с Варей или нет. Скорее всего, привязанность длиною в день не рассматривалась как серьезные отношения. Для выводов требовалось продолжительное время. «Что ж, понаблюдаем…» – говорили глаза бабушки.
– За завтраком я с горьким удивлением поняла, что скоро Новый год. Декабрь пролетит быстро. Как же сильно я не хочу этот праздник… – Смяв бумажную салфетку, бабушка разжала пальцы и с гневом посмотрела на получившийся неровный белый комок. Я понимала ее чувства. Новый год – семейное торжество, а без папы и Павла… – Как поживает наша гостья? Ты познакомилась с Кристиной?
– Да, мы немного пообщались.
– И что ты думаешь о ней?
Бабушка буквально вытащила из моей головы вопрос и задала его сама. И я почувствовала интерес в голосе. Будто мне устраивали маленький экзамен, и с одной стороны, вроде и не важно, справлюсь я с ним или нет, а с другой… Взгляд бабушки стал тяжелее.
– Мы разговаривали лишь за завтраком. И очень кратко. Кристина… интересная, – наконец-то сформулировала я главную мысль.
– Сейчас я не в настроении встречать гостей, но раньше любила с ней общаться. Бывало, мы до глубокой ночи играли в покер и спорили обо всем не на жизнь, а насмерть. – Уголки губ бабушки дрогнули. Она собиралась еще что-то сказать, но сдержалась. Через пару секунд с долей небрежности бабушка добавила явно другую фразу: – Кристине пора уже подумать о замужестве.
– Вроде ей всего девятнадцать лет. И она еще учится. Разве нужно торопиться с браком? – нарочно произнесла я, желая продлить разговор на эту тему. Если бы я собралась замуж в таком возрасте, то бабушка наверняка была бы против. Она произнесла бы как минимум сто пятьдесят аргументов, объясняющих и доказывающих, почему нельзя думать о свадьбе в девятнадцать лет.
– Торопиться с браком никогда не следует. – Бабушка отодвинула в сторону смятую салфетку и потеряла к ней интерес. – К сожалению, молодежь сейчас легко относится к разводам. Сегодня люблю, завтра ненавижу. Все-то у вас просто. – Поправив кольцо с крупной черной жемчужиной, бабушка побарабанила пальцами по столу. Кажется, она размышляла о том, как бы получше мне ответить. Кружева на рукаве подрагивали, и несколько секунд я неотрывно наблюдала за ними. – В Кристине слишком много свободных устремлений. Я опасаюсь, что со временем они усилятся еще больше, и потом будет трудно создать семью. Хотя чувства разрушают и не такие преграды… – гораздо тише добавила бабушка и спросила: – А Егор с вами завтракал?
– Нет, он уже уехал.
Она удовлетворенно кивнула и, повернув голову к окну, неожиданно произнесла:
– Люблю комнаты, расположенные на этой стороне дома.
– Почему?
– Ночью из окон никогда не видно Большую Медведицу.
Бабушка задрожала, и я не сразу поняла, что произошло. Она смеялась. Почти бесшумно. Длинные узорчатые серьги раскачивались, как маятники, и в моей голове пронеслась фраза из учебника физики: «Колебания совершаются под действием силы тяжести, силы упругости и силы трения…» Но я подозревала, что вокруг и внутри бабушки все же есть еще какие-то силы, быть может, даже неизвестные науке. Задавать вопросы не имело смысла. Она думала о чем-то своем и делиться этим со мной точно не собиралась.
* * *
До ужина я не выходила из своей комнаты. Обложившись учебниками, погрузившись в интернет, я старательно занималась. Варя закидывала меня советами, ссылками, фотографиями тетрадных страниц и сообщениями со словами поддержки: «все получится», «химия вообще ерундовская», «по обществознанию нужно выбрать тему для презентации, я помогу». Варя каким-то невероятным образом делала сложное простым, и к семи часам я даже начала получать удовольствие от учебы.
Наверное, с таким низким гемоглобином не стоило уж слишком сильно себя нагружать. Я чувствовала слабость и на ужин смогла съесть лишь два кусочка картошки и половину рыбной котлеты. В столовую кроме меня больше никто не пришел, и по отсутствию машин можно было сделать вывод, что Егор еще не вернулся, Елена Валерьевна неизвестно где, а Кристину куда-то увез Кирилл. Тишина меня вполне устраивала, и я вновь вернулась к себе, чтобы заниматься, но по пути все же нажала на ручку двери комнаты Павла… Закрыто.
Прежде чем взяться за химию, я достала альбомы и пересмотрела рисунки в миллионный раз. «Как много любви было в моей жизни раньше, и как мало ее осталось…» Не удержавшись, я взяла карандаш и провела линию посередине чистого листа. Пусть вдохновение вспомнит обо мне, и рука сама продолжит рисунок, пусть из ничего появится хоть что-то… Но, нет… Мои не такие уж и выдающиеся художественные способности в душе не шелохнулись, их будто замуровали раз и навсегда. Усевшись за стол и придвинув учебник, я упорно продолжила заниматься.
