а правой, где был лекарский амулет, за десять минут восставил ему клапан. Пришлось подождать, когда генерал наконец расплылся в счастливой улыбке.
- Не течёт.
Ничего отбирать назад тот не стал, клятвенно пообещал выполнить договорённости и велел своим людям везти к реке, где есть пляж. Тот явно остро желал помыться, да и форму постирать. А я двинул к штабу дивизии. Оружие и вещи мне уже вернули, нужно поставить в известность командование дивизии о решении суда. Вообще фигово конечно, что так всё повернулось, всё же я желал простым бойцом войну закончить. Однако раз уж так всё повернулось, пусть будет. Жду полковника с дарами. Надо ещё до Конева добраться. Пока же прикидывал как мне оформится в дивизии, и куда меня назначат. Там вроде офицеров полный штат. Мне бы задержатся, чтобы звание майора не упустить, приказ придёт по линии связи нашей дивизии. Не думаю, что генерал меня обманет. Ему хватило тех двух недель, чтобы осознать всё, и повторения тот явно не хочет. Плюс насчёт ордена, что мне сегодня вручили. Он-то на фамилию Одинцовского, как записано в орденской книжице, а не Одинцова. Пусть штабные думают. Оформлюсь, сменю погоны, и остальные награды на гимнастёрке размещу. Они честно мной заработаны.
Ага, вижу полуземлянки штаба. Пойдя проверку у охраны, я запросил встречи с начштаба дивизии. Час подождать пришлось, пока меня не пустили к нужному полковнику.
- Что у вас, рядовой? - прямо спросил тот.
- Я после штрафбата, товарищ полковник. Военно-полевой суд признал меня искупившим вину, вернув звание и награды, - сообщил я, протягивая тому листок с решёными суда, свою книжицу рядового и офицерское удостоверение, что тот начал с изумлением изучать.
- Капитан? С какого года воюете?
- С второго дня. Первый бой в городе Владимир-Волынский. Майского призыва я. Школа младших лейтенантов в Киеве, ну и остальное.
- Одинцов, а не тот дважды Герой?
- Это я. Это был первый трибунал. В сорок втором, как раз капитана получил. Тут второй трибунал.
- Не везёт тебе, со званием капитана.
- Я тоже это заметил.
Дальше полковник забрал мои документы и ушёл в другую землянку, я так понял к комдиву. Минут через двадцать тот вернулся не один.
- Одинцов, кем служили? - прямо спросил генерал-майор Сараев.
- С осени сорок первого и до весны этого года практически всё время в разведке. В основном штабные должности.
- Значит о тебе я слышал, как об асе разведки, передовых позиций врага. Навыки не потерял?
- Да вроде нет.
- Назначаю помощником заместителя начштаба по разведке. Наш как раз ранен был, вот на его место. И да, почему Одинцовский?
- Не знаю, такие документы дали.
- Угу. Оформляйте.
Последнее он сказал начштаба перед уходом, и тот стал оформлять меня. А чуть позже познакомил с непосредственным командиром, он в звании майора был, и с подчинёнными. Также приказал получить офицерское довольствие. Сдать карабин, получить личное оружие и остальное. Вот и занялся делами. С орденской книжицей проблем не возникло, просто затёрли последние буквы, чернила ещё свежие были. Писарь явно с криминальными замашками был, ловко всё сделал и вернул обновлённую книжицу. В списках личного состава дивизии также поправили мои личные данные. Я же направился к интендантам, уже завтра приступаю к работе, поэтому остаток дня потрачу на обустройство.
У ротного старшины получил что нужно, он комендантскую роту и всех офицеров штаба дивизии обслуживал. То есть, если что, шли к нему. Форма у меня в порядке, даже в крови не испачкана, хотя в бою за первую линию окопов чего только не было, до рукопашной доходило. Вляпаться легко. Поэтому я просто сменил погоны, сдал рядового, надел полевые офицерские, сам закрепив звёздочки. Готовых погон не было. Также разместил другие награды рядом с орденом, что сегодня получил. Надел гимнастёрку, заметно тяжелее стала, сдал ремень с подсумками, карабин, патроны. Мне выдали офицерский ремень с кобурой, пистолет «ТТ» в консервационной смазке, пятьдесят патронов. Я оружие тут же почистил и зарядил. Уточнил по пистолет-пулемётам в наличии, и получил «ППС», с подсумками запасных магазинов. К нему ещё три сотни патронов. Шинель сдал, получил офицерскую, пришлось и тут погоны крепить. Ну и дальше. Пилотку оставил, хотя фуражку выдали, пока убрал её в хранилище, а вот планшетку и всё что положено по довольствию, получил, благо всё было в наличии. Старшина на двух грузовиках перевозил имущество, за которое отвечал. Меня уже устроили в землянке, та ещё сырая, недавно вырыли, но нары были, обустроился, вещи разложил, и в штаб. Пока время есть, можно начать работать, заодно комдива перехватил, тот к машине шёл, один из полков собрался посетить, и пообщался с ним. Сообщил, что мне нужно пять дней свободных, пусть оформят командировку в тыл, по какой левой причине, а я отработаю потом их. Тот пять дней категорически не желал давать, но подумав, дал трое суток. Так что я получил чистую топографическую карту, машину, это была «полуторка», с пожилым сержантом за рулём, в кузове двое бойцов для охраны, автоматчики из комендантской роты, и вот стал объезжать позиции дивизии. В принципе, я охватывал их «Глазом», но некоторые лучше поближе посетить. Так что к наступлению темноты, когда мы вернулись, некогда чистая карта имела множество обозначений, что я передал своему непосредственному командиру, а тот уже начальнику штаба. Там закипела работа. К немцам подошли резервы, о чём наши не знали, вот и поторопились нанести артиллерийский удар. У нашей дивизии имелся лёгкий пушечный полк, из двух дивизионов. Это «трёхдюймовки», если кто не понял, и дивизион гаубиц в сто двадцать два миллиметра. Вот их и двинули, а в полночь по этим резервам нанесли удар. Я не видел, спал давно.
Неплохо вышло. Мы следующие два дня так и стояли, и с моей помощью наши артиллеристы и миномётчики выбивали пушки и миномёты противника. Наносили массированные удары по их местоположению. Немцы серьёзные потери в расчётах и орудиях понесли, также те били по штабам, выявленным складам и скоплениям резервов. Два дня и все запасы снарядов подошли к концу, но мы серьёзно ослабили противника против нас. Пока выполнялся заказ на пополнение снарядов, интенданты уже давно на склады отбыли, ещё не вернулись, меня и отпустили в командировку. Я с облегчением отбыл. А на следующий день, как я снова погоны капитана надел, вернулся комиссар дивизии, что отсутствовал неделю. Тот со мной изучил ситуацию и насел, узнав,
