печаталась газета коммунистов. Многие члены партии были брошены в тюрьмы, высланы из страны.
В этих условиях ЦК КПК принял решение об уходе в подполье.
Несмотря на исключительно тяжелые условия деятельности, партия продолжала укреплять связи с массами. В декабре 1932 г. она организовала выступление рабочих хлебопекарной промышленности. После месячной упорной борьбы хозяева предприятий пошли на существенные уступки: разрешили деятельность соответствующего профсоюза, сократили рабочий день.
Следуя ленинским заветам о необходимости использовать все формы борьбы, в том числе легальные, коммунисты приняли участие в выборах в местные органы власти в 1933 г. и добились серьезной победы.
К сожалению, шаги КПК по сплочению и политической активизации рабочего класса в этот период зачастую наталкивались на непонимание, а порою и открытое противодействие со стороны новой политической партии — Национальный революционный союз левых сил (УНИР), созданной в октябре 1933 г. радикально настроенным либералом Э. Гайтаном[9]. (Конфронтация этих двух партий негативно сказывалась на процессе создания единой национальной профсоюзной конфедерации.)
Правда, определенный максимализм, свойственный в тот период Коммунистической партии, как отмечают колумбийские историки-марксисты{118}, вел к ошибочной в целом оценке деятельности мелкобуржуазных политических организаций. КПК, еще не имевшая достаточного опыта, выступала, в частности, против союза в любой форме с либералами, не учитывая при этом противоречий в кругах правящей буржуазии{119}.
Что касается влияния партии среди рабочих, крестьян и молодежи, то оно росло. Этим вопросам уделила большое внимание состоявшаяся в январе 1934 г. национальная конференция КПК.
В качестве одной из важнейших сторон своей деятельности Компартия рассматривала организацию различных антиимпериалистических акций трудящихся, а также проявление солидарности с СССР.
По инициативе коммунистов создается колумбийская секция Всемирной антиимпериалистической лиги. Они возглавляют кампанию протеста в связи с подписанным в сентябре 1935 г. кабальным для страны торговым договором с Соединенными Штатами.
Огромное значение для сплочения колумбийских демократических сил на антиимпериалистической платформе имел VII Конгресс Коминтерна (1935 г.){120}. Его призыв к борьбе за создание народного фронта против войны и фашизма был с пониманием встречен в странах Латинской Америки, в частности в Колумбии. Коммунисты создали в Боготе и других крупных городах местные комитеты Народного фронта, действовавшие не только под антиимпериалистическими лозунгами, но и в интересах осуществления ближайших требований трудящихся масс. Значение этой борьбы трудно переоценить, особенно если учесть довольно активную деятельность в те годы различных организаций фашиствующей части буржуазии, которые выступали с погромными призывами в отношении левых сил, в поддержку Гитлера и Муссолини.
Последовательная политика КПК, ее усилия по созданию Народного фронта дали свои плоды — авторитет партии рос не только среди трудящихся масс, с ней были вынуждены считаться и правящие классы. Это продемонстрировало, в частности, празднование в 1936 г. Первого мая.
В августе 1941 г. Коммунистическая партия Колумбии собралась на свой I съезд. Участники форума заявили, что «борются за интересы народных масс и трудящихся всего мира»{121}, выразили солидарность с Советским Союзом в связи с нападением на нашу страну фашистской Германии и потребовали от колумбийского правительства осуществления решения, принятого в 1935 г., об установлении дипломатических и торговых отношений со Страной Советов. Съезд призвал всех граждан объявить суровую войну проискам всякого рода нацистских и других фашиствующих организаций, а также предложил национализировать германские и итальянские банки в Колумбии{122}.
В январе 1942 г. вышел первый номер вновь созданной газеты Коммунистической партии «Диарио популар», редакцию которой возглавлял X. Виейра{123}. На протяжении всей второй мировой войны она была единственным в Колумбии подлинно антифашистским изданием, смело и бескомпромиссно разоблачала деятельность фашистов разных мастей в стране и за рубежом. Так, в феврале 1942 г. «Диарио популар» опубликовала корреспонденцию, захваченную на Кубе у фалангиста Л. Ролдана, которая свидетельствовала о связях, установленных между колумбийскими консерваторами и диктатором Франко в Испании.
При активном участии Компартии в 1942 г. в стране был создан Антифашистский фронт молодежи, а спустя два года — Федерация демократической молодежи{124}.
КПК неустанно призывала к бдительности в связи с внутренней фашистской опасностью. Она предупреждала колумбийцев о возможном государственном перевороте правого толка. Последовавшие вскоре события показали, что коммунисты были правы: в июле 1944 г. группа офицеров попыталась свергнуть президента А. Лопеса. Благодаря смелым действиям Компартии, не только разоблачившей реакционный смысл заговора, но и призвавшей своих членов и всех трудящихся к оружию, путь правым силам к власти был прегражден.
II съезд Коммунистической партии, состоявшийся в августе 1944 г., подверг глубокому анализу внутреннее положение страны и международную обстановку. Однако на выводах, сделанных из этого анализа, сказалось определенное влияние ревизионистских и ликвидаторских тенденций, связанных с так называемым браудеризмом{125}. Кроме того, съезд, ссылаясь на необходимость превращения партии в «массовую организацию сотен тысяч членов» (а этому, по утверждению браудеристов, мешало название «коммунистическая»), принял решение о переименовании партии в Демократическо-социалистическую (ДСП) (для удобства изложения мы будем продолжать называть ее Коммунистической партией).
В дальнейшем партия сумела преодолеть наметившуюся болезнь. В ней нашлись здоровые силы. IV съезд Коммунистической партии (июль 1946 г.), на котором серьезной критике подвергся взгляд на национальную буржуазию, как на гегемона в буржуазно-демократической революции, явился важной вехой на пути возврата партии колумбийских коммунистов к принципам марксизма-ленинизма{126}.
Суровым испытанием для Коммунистической партии Колумбии стал 1948 год. Еще не завершившая своей реорганизации, лишившаяся большинства руководителей, которые были брошены в тюрьму, Коммунистическая партия подверглась бешеной травле со стороны правящих кругов.
В письме, адресованном дипломатическому корпусу, аккредитованному в Боготе, по поводу выступлений в столице в апреле 1948 г.[10], тогдашний президент республики писал: организаторы «беспорядков» еще не найдены, но известно, что они — коммунисты{127}. Государственный секретарь США Маршалл, со своей стороны, утверждал 13 апреля 1948 г.: «Мятеж, который только что произошел в Колумбии, — явно коммунистический…»{128}.
Коммунистическая партия опубликовала в печати заявление, в котором опровергла лживые обвинения. Она возложила ответственность за убийство лидера либералов Э. Гайтана на консервативную партию и на поддерживающий ее империализм США. Указанное преступление, говорилось в заявлении, — гнилой плод «холодной войны», развязанной Соединенными Штатами{129}.
Перед лицом усиливающейся конфронтации двух традиционных партий буржуазии и в связи с разгулом реакции Коммунистическая партия обратилась к стране с воззванием. В нем говорилось: «Коммунистическая партия призывает все народные и демократические силы организовать мощное движение народной самозащиты, выступить против насилия, терроризма и фалангистских преступников… против установления военной диктатуры»{130}.
Вопреки необоснованным обвинениям коммунистов в организации событий апреля 1948 г. и в убийстве Э. Гайтана Коммунистическая партия по существу была единственной политической организацией, требовавшей проведения тщательного
