Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Мы выехали из Москвы. Светлана бросала на меня красноречивые вопросительные взгляды. Я их демонстративно не замечал, поскольку и сам не знал, куда мы направляемся. Километров через пятьдесят Светлана наконец дозрела.
– Хватит! – сказала она. – Возвращаемся!
– Впереди дороги осталось меньше, чем позади, – невозмутимо отозвался Демин. – Потерпи еще немного.
Вскоре мы свернули с шоссе на неширокую асфальтированную дорогу. Указатель извещал о том, что где-то близко находится деревня. Очень скоро она и обнаружилась. Сосновый бор, через который мы ехали, вдруг закончился, и перед нами предстала небольшая, в одну-единственную улицу, деревушка. Получалось, что мы приехали. В этих краях я никогда прежде не был. И от Демина упоминаний об этой деревне не слышал.
Наша машина проехала по улице через всю деревню и остановилась на самой окраине, у новенького, с иголочки, брусового дома – двухэтажного и довольно большого.
– Приехали, – сказал Демин и первым вышел из машины.
Дом был огорожен добротным деревянным забором – досочка к досочке, ни единой щели, запах свежей краски еще витал в воздухе. Демин по-хозяйски, уверенным жестом, распахнул калитку, и мы увидели наконец обширный двор с пестрыми вкраплениями детских аттракционов, всех этих качелей – горок – каруселей, что придуманы на радость детворе.
– Вот! – объявил Демин. – Тридцать тысяч, копеечка к копеечке. Ну и своих я еще денег добавил, естественно.
Вы Ильфа и Петрова помните?
«Так вот оно где, сокровище мадам Петуховой! Вот оно! Все тут! Все сто пятьдесят тысяч рублей ноль-ноль копеек, как любил говорить Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер… Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям».
Эти самые «другие люди» появились очень скоро. Какая-то малышня, в количестве пяти-шести-семи душ, сразу и не сосчитаешь, писклявой стайкой выпорхнула из дверей дома, ссыпалась горохом по деревянному крыльцу и устремилась нам навстречу с истошными воплями:
– Дядя Илья приехал! Дядя Илья приехал!
Так радуются прибытию людей родных по крови либо очень близких.
Следом за ребятней из дома вышла женщина. В домашнем халате, в старомодных очках и с руками, перепачканными мукой. У нее было округлое доброе лицо, такие обычно бывают у нянечек в детских садах и у многодетных матерей, легко и без сомнений рожающих одного ребенка за другим.
– Знакомьтесь, – неуверенно произнес Демин. – Это Мария.
Это и была его пассия, оказывается! Женщина его мечты! Та, из-за которой все последнее время он отфутболивал всех прочих прелестниц! Его просто Мария!
Женщина увидела несколько подпорченную физиономию нашего Ильи, ахнула, прижала руки к груди:
– Илья!
– Ничего страшного, – буркнул Демин. – Это я с одним идиотом сцепился.
Он даже не глянул в мою сторону. А я его слова про идиота попросту пропустил мимо ушей. Потому что из дома один за другим продолжали выскакивать разновозрастные мальчишки и девчонки, и я уже не понимал, все ли они приходятся просто Марии родными детьми или это местные жители сдали своих чад под присмотр Марии на время.
– Добро пожаловать к нашему шалашу, – сказал нам Демин. – Чувствуйте себя как дома.
* * *
– А вы, наверное, тоже на телевидении работаете, как и Илья? – осведомилась Мария.
Она замешивала тесто, вся была в заботах-хлопотах, и ей даже некогда было отвлечься на разговор. Без особого любопытства спросила, как бы между прочим. Я даже не сразу нашелся, как ответить. Потому что встречи с людьми, которым незнакома моя физиономия, крайне редки. Попадаются, конечно, люди, которым ничего не говорит имя диктора Игоря Кириллова или которые слыхом не слыхивали о Леониде Якубовиче, – вот эта история из того же ряда.
– Да, – ответил я односложно. – На телевидении.
– Вы его друг?
– В общем, да, – согласился я не без внутренней борьбы.
За окном, во дворе, ребятня играла с Деминым в прятки. Вы видели когда-нибудь совершенно трезвого великовозрастного дядю, которого малышня как равного с удовольствием принимает в свою компанию, а сам дядя этой компании нисколько не чурается?
– Здесь так много детей, – сказал я. – Кто они?
– Это все мои, – засмеялась Мария.
У нее был добрый смех. Как песня ручейка в жаркую пору.
– Ваши? – не посмел поверить я.
– Когда-то были не мои, конечно. Но их бросили. И если я о них теперь забочусь, то чьи они?
Только теперь ситуация понемногу прояснялась.
– Это у вас что-то вроде семейного детского дома. – подсказал я.
– По сути – да. Но мы так не говорим. Детский дом – это всегда нечто казенное. А у нас не детский дом, а семья. Просто очень большая.
– И сколько же у вас этих детишек?
– Шестнадцать.
– О-о-о! – оценил я героизм собеседницы.
– Ну что вы! – засмеялась она своим добрым смехом. – Это только начало.
– Неужели еще возьмете?
– Раньше мы жили в стесненных условиях, – сказала Мария. – Не развернешься. И принимать под свое крыло новеньких было бы неправильно. Теперь вот этот дом у нас появился. Я уже все подсчитала. Теперь мы можем вдвое расшириться. Здесь запросто могут разместиться тридцать ребятишек.
– И вы одна будете с ними управляться? – почти ужаснулся я.
– Почему же одна? Во-первых, старшие будут помогать воспитывать младших. А те работы, которые детям не под силу, могут выполнять женщины из местных. Я уже договорилась. Приходят, помогают. За небольшие совсем деньги. Тут другой-то работы не сыщешь. Так что и им выгодно, и нам облегчение.
Прежде я слышал о подобных подвижниках. А лично встретиться довелось впервые. И мне нестерпимо захотелось узнать – чего ради это все? Вот подвернулась возможность, и теперь можно спросить. Непосредственно, так сказать, поинтересоваться.
– Они были вроде бы как ничейные, – сказал я. – И вы взяли их к себе. А почему не в детский дом? Ведь там уход, питание и налаженная система…
На самом деле я хотел спросить, зачем ей лично все эти проблемы? Не знаю, поняла ли она меня.
– Именно что система, – произнесла Мария. – Ребенок не в системе должен расти, а в семье.
– Но детский дом…
– Вы статистику знаете?
– Какую статистику?
– По которой более половины выпускников детских домов рано или поздно попадают в тюрьму. Из моих, – она показала белой от рассыпчатой муки рукой за окно, где резвилась ребятня, – ни один в тюрьму не попадет. Это я вам обещаю!
И я поверил, что так и будет, как она сказала. Даже не поверил, а уже твердо знал. Потому что у таких матерей, как Мария, дети всегда вырастают славные. И если половина из них, из тех, что за окном, как минимум восемь человек из шестнадцати должны бы были в конце концов попасть в тюрьму, или спиться, или умереть согласно бездушной и оттого еще более ужасной и неотвратимой статистике, но не попадут в тюрьму и не пропадут, а будут жить, как все нормальные люди, потому что им повезло, их спасла, именно спасла, и никак иначе, Мария – вот в этом и был смысл того, что она делала.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
