Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– У этих сандалий деревянная подошва, – сообщил Хеджи. – Поскольку пол в главном зале, куда мы сейчас пойдем, горячий.
В сопровождении банщика Хеджи, а с ним и съемочная группа переместились в главный зал, имеющий круглую форму. В центре зала было мраморное возвышение, похожее на огромную светло-серую таблетку. В стене цилиндрической формы, охватывающей зал, были сделаны ниши с мраморными раковинами и кранами горячей и холодной воды. Сверху зал перекрывался куполом с многочисленными застекленными отверстиями, через которые и проникал рассеянный солнечный свет, и от недостатка света и взвеси пара в воздухе все виделось будто в негустом тумане, что создавало иллюзию нереальности предметов, людей и всего здесь происходящего.
Банщик молча уложил Хеджи на мраморное возвышение, окатил водой, после чего стал делать массаж.
– Можно, я не буду пока комментировать? – сказал Хеджи в объектив, морщась и крякая под цепкими безжалостными руками банщика. – Не до этого сейчас!
Банщик терзал его тело, периодически переворачивая со спины на живот и обратно. Наконец распрямился и жестом пригласил клиента проследовать в одну из ниш в стене. Там он усадил Хеджи рядом с мраморной раковиной, натянул на свою ладонь рукавицу.
– То, что со мной происходило вон там, – сказал в объектив Хеджи и показал на мраморное возвышение в центре зала, – это только часть обязательной процедуры. Сейчас меня будут растирать рукавицей. Это такой вид массажа, который по-английски называется пиллинг, а после будет еще один массаж, пенный. Все дело в том, что мы заказали полный комплекс банных услуг, он самый дорогой и обойдется посетителю бани долларов в тридцать. Конечно, здесь можно обойтись и суммой вдвое-втрое меньшей, но мыться в таком случае придется самостоятельно, и уж тем более не ждите, что кто-то будет делать вам массаж. Давай, дорогой, – обратился Хеджи к терпеливо дожидающемуся окончания его тирады банщику, – я хочу получить удовольствие за свои деньги.
Докрасна растерев рукавицей всего Хеджи, исключая разве что голову, банщик окатил его теплой водой, а после растер еще и ладонью; при этом образовались катышки грязно-серого цвета, будто тело Хеджи не знало мыла месяц или два. Эти катышки банщик торжествующе продемонстрировал Хеджи, и тот вдруг рассмеялся.
– Это такой трюк местных банщиков, – сказал Хеджи сквозь смех. – Когда я готовился к поездке в Турцию, среди прочего я прочитал книгу французского писателя Теофила Готье «Константинополь». Готье путешествовал по Турции летом 1852 года, и наряду с другими впечатлениями он в своей книге написал о посещении турецких бань. Так вот об этом в книге тоже есть: банщик тогда показал французу образовавшиеся катышки, и вид при этом он имел удовлетворенный, будто ему пришлось столкнуться с порядочным грязнулей, в чем он иностранца и уличил. Совсем как сейчас. Сто пятьдесят лет прошло, а нравы у здешних банщиков прежние. Вот что значит традиция!
Банщик, кажется, ничего из его слов не понял, но вид тем не менее обрел еще более деловито-важный. Он помыл Хеджи, включая и голову, и при этом продолжал массировать его тело, а потом уложил ничком на мраморный пол, взбил пену и теперь уже сделал пенный массаж. Смыл пену.
– Вот и все! – сказал Хеджи усталым голосом хорошо потрудившегося человека. – Вся процедура заняла чуть больше тридцати минут, то есть клиент платит за такое счастье из расчета один доллар за минуту. Счастье стоит таких денег, поверьте мне!
Он поднялся с мраморного пола и побрел к выходу из зала.
– Какие ощущения? – сказал он в объектив. – Как будто целый день вкалывал в каменоломне, честное слово. Теперь хочется одного: дойти до раздевалки, упасть и не вставать долго-долго. Вы уже поняли, для чего там стоит кушетка?
Он вышел в зал, где были кабинки для переодевания, и тут работник бани поднес ему пузатый стаканчик горячего чая. С этим чаем Хеджи проследовал в свою кабинку, лег на кушетку. Камера неотступно следовала за ним.
– Сейчас я вам скажу, что дальше будет, – пообещал Хеджи. – Поскольку я в турецкой бане не впервые – рассказываю. Я буду лежать здесь долго. Тело постепенно будет отходить после массажа. И такая наступит расслабленность и такой будет кайф, как будто я разом лет пятнадцать скинул. Появится легкость такая, какую ни водка, ни травка не могут подарить. И вдруг понимаешь, что счастье в жизни есть.
Он вещал, расслабленно развалившись на кушетке, и казалось, что вот-вот уснет.
– Хеджи! Еще подводка! – забеспокоился режиссер.
– Какая еще подводка, – пробормотал Хеджи, у которого уже слипались веки.
– К сюжету о дворце Топкапы.
– К черту все! – бормотал Хеджи.
Режиссер встряхнул его.
– Звери! – оценил Хеджи.
– Мы не на отдыхе, у нас работа, – парировал режиссер.
– Мне здесь душно! – капризничал Хеджи. – Выйдите все, вас слишком много!
– Я с тебя, звездун, не слезу, пока ты мне подводку не отбарабанишь! – объявил безжалостный режиссер.
– Ну хорошо, – сдался Хеджи.
Стал произносить заунывным голосом:
– То, что вы видели сейчас, во все времена было доступно только подданным султана, а сам султан, живущий во дворце Топкапы…
– Нет, не годится! – запротестовал режиссер. – Ты спишь, что ли?
– Тут жарко, – пожаловался Хеджи.
– Дайте веер! Или кусок картона! – крикнул режиссер. – Или журнал!
Нашлась газета. Кто-то из съемочной группы принялся махать ею перед лицом Хеджи. Хеджи прикрыл глаза, блаженствуя, и было заметно, как он постепенно возвращается к жизни.
– Нормально? – спросил режиссер.
– Угу, – ответил Хеджи и открыл глаза.
Газета поднималась и опускалась перед его лицом. Он впился в нее взглядом, и глаза его округлились. Вдруг выхватил газету из чужих рук, развернул.
– Что случилось? – вздохнул режиссер.
Там была фотография молодой девушки. И текст на турецком языке. Девушка была красивая. Но глаза у нее на фотографии были закрыты, так что можно было подумать, что девушка эта мертва.
– Что здесь написано?! – взвыл Хеджи. – Пусть переведут! Где наш переводчик?!
Привели переводчика. Пока тот читал, режиссер спросил у Хеджи:
– Чего ты взбеленился? Что случилось?
Хеджи отмахнулся от него. Ждал, пока ему переведут. Переводчик сказал:
– Туристка. Нашли без сознания в Кайе. Нет документов. Считают, что она, возможно, русская. Пока без сознания. Никто не знает, как ее зовут…
– Ее зовут Полина! – крикнул Хеджи. – Полина Звонарева!
* * *
Хеджи и режиссер сидели в кафе на улице Истикляль. Через огромное стекло было видно, как по одноколейному пути мимо кафе проехал старомодный трамвай, битком набитый туристами. Хеджи проводил трамвай мрачным взглядом.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
