настоящем свидании уже… ну, очень давно. — Девушка смущенно прикусывает губу.
Чувство вины бьет меня по ребрам вместе с кучей другого дерьма. Все это плохо. Я не могу заполучить ее, и что? Никто другой тоже не может ее получить?
«Черт возьми, да. Никто».
Трясу головой, чтобы избавиться от этих несправедливых мыслей. Я мог бы помочь ей подготовиться, может быть, даже встретиться с этим парнем, убедиться, что он достаточно хорош для нее. В том, чтобы быть другом, есть свои преимущества. Если этот парень придурок, я мог бы отговорить ее от встречи с ним снова.
— Хорошо.
— Ты сделаешь это? Поможешь мне?
Блядь.
— Да.
Габриэлла снова обнимает меня, и я прижимаю ее к себе, думая, что, возможно, Хейс был прав.
Я тупица.
ГЛАВА 9
Габриэлла
Кингстон сказал мне прийти пораньше, так как никому из нас не нужно было работать, и упомянул, что подготовка к свиданию — это целое событие, что бы это ни значило.
Я приняла душ, побрилась в нужных местах и засунула свою косметику и средства для волос в сумку вместе с моим самым сексуальным нижним бельем и несколькими вариантами обуви.
Было уже почти четыре часа, когда такси останавливается перед зданием Ленокс-Хилл. Швейцар приветствует меня по имени, как и лифтер.
— Он ожидает вас, мисс Габриэлла, — говорит седовласый мужчина с легким поклоном.
Я выхожу на верхнем этаже, который ведет в небольшой вестибюль и заканчивается большими двойными дверями. Прежде чем успеваю поднять кулак, чтобы постучать, одна из дверей открывается, и передо мной появляется улыбающийся Кингстон, одетый только в спортивные штаны и тапочки.
— Твою мать, — выдыхаю я и пытаюсь прикрыть рот, который отказывается слушать команду «заткнись».
— Привет, красавица, — протягивает он и жестом приглашает меня войти.
— Ой… привет. Ты… — Я с трудом сглатываю. — Где твоя рубашка?
Парень прищуривает взгляд, и жар вспыхивает у меня на шее.
— Тебя беспокоит моя обнаженная грудь?
— Нет?
Улыбка медленно растягивает его губы.
— Уверена?
— Нет… Я имею в виду, да. Да, я уверена.
— Я только что вышел из душа. — Он закрывает за мной дверь. — Я все еще горяч после тренировки.
«Да, это так. Он горяч».
Я не могу смотреть на него, не тараща глаза, поэтому переключаю свое внимание на его апартаменты. О человеке можно многое рассказать по его дому. И современный дизайн, наполненный мягкими диванами и яркими произведениями искусства, — это именно то сочетание красоты и комфорта, которое я ожидала от этого парня. Стильный, гладкий, мужественный с оттенком женственности и наполненный светом.
— Я возьму это. — Он касается своими теплыми пальцами моих и забирает мои сумки и платье. Вешает чехол в шкаф для одежды и ставит сумки рядом. Затем встает передо мной во весь рост. Я дрожу от его близости. — Ты нервничаешь?
Я облизываю нижнюю губу в надежде, что это уберет легкое покалывание, которое чувствую там.
— Ты просто… — Я сглатываю. — Ты действительно хорошо выглядишь без рубашки.
— Хм… — Он подходит ближе, его голос становится едва слышным. — Это мило, но я имел в виду, нервничаешь ли ты из-за сегодняшнего вечера.
Мои щеки превращаются в факелы, и я прижимаю кончики пальцев к разгоряченной плоти.
— О, эм, нет, не совсем. Я знаю Эвана некоторое время.
В глазах Кингстона появляется хищный блеск.
— Эван.
— Да, ты, э-э… вы встречались с ним… в ту ночь, когда ты был в отключке.
Парень моргает, как будто роется в своем банке памяти.
— Ты, наверное, не помнишь. Ведь был совершенно не в себе. Эван помог мне затащить тебя в постель.
Кингстон хмыкает, а затем направляется на кухню.
— Выпьешь?
— Нет, эм… нет, спасибо.
Парень достает бутылку шампанского «Круг Розе» из своего холодильника у окна, а затем бокалы.
— Тебе следует выпить чего-нибудь, пока готовишься. — Он открывает пробку, затем разливает розовую жидкость с пузырьками. — Это поможет успокоить нервы.
Наверное, это хорошая идея. Если он не наденет рубашку, а я не успокоюсь, то вполне могу спросить — можно ли потрогать его пупок или вздремнуть на его груди. Поэтому беру бокал и жадно делаю два больших глотка.
Парень сияет довольной, почти самодовольной улыбкой и указывает на свой диван.
— Садись. У тебя еще есть немного времени.
Я сбрасываю сандалии и забираюсь с ногами на диван. Кингстон расспрашивает меня об Эване: откуда я его знаю, как долго и какой он. Он слушает без особого отклика, если не считать случайного подергивания его щек и напряжения мышц. Или, может быть, я слишком пристально смотрю на его мускулы.
— Ты упомянула, что давно не была на свидании. — Кингстон произносит это не как вопрос, но я все равно отвечаю.
Рассказываю ему о последних двух свиданиях, на которые ходила, а он качает головой и бормочет ругательства.
— А как насчет тебя? — спрашиваю я, когда он наполняет мой бокал шампанским во второй раз. — Какие-нибудь интересные свидания в последнее время?
— В последнее время? Нет. Но был кое-кто, — говорит он и возвращается на свое место через несколько подушек от меня. — Это было очень давно.
— Во Франции?
— Нет. — Его улыбка застенчивая, но демонстрирует все его белые зубы. — Здесь, в Нью-Йорке.
— Расскажи мне о нем.
Выражение его лица меняется, и парень прочищает горло.
— Вообще-то, о ней. Мы познакомились через общих друзей. Она не хотела иметь со мной ничего общего.
Какая идиотка. Я делаю глоток шампанского.
— Ее потеря.
Он смотрит вдаль, в никуда.
— Нет, она была умной. Чертовски умной. Я тогда был таким придурком.
— Так что же произошло?
Его карие глаза становятся темными, затравленными.
— Ничего не вышло.
Кингстон не уточняет, и, я чувствую, что ему неудобно делиться чем-то большим, поэтому не спрашиваю. Предполагаю, что тот понял, что гей, и не смог увлечься ей. Или, может быть, она отпустила его, чтобы парень мог быть счастлив?
— Есть ли кто-нибудь, в ком ты сейчас заинтересован?
— Не совсем, — говорит он, не сводя с меня глаз. — Никого, кого я мог бы преследовать.
— Потому что он не гей?
— Что-то в этом роде, да.
Я протягиваю руку и участливо провожу по его бедру, притворяясь, что твердые мышцы под мягкой тканью не заставляют мое сердце биться немного быстрее.
— Это отстой. Мне очень жаль.
Он наблюдает за моей рукой, как я двигаю ладонью вверх и вниз, снова вверх и обратно.
— Мне тоже.
— Надежда еще есть. — Я сжимаю его бедро. — Мы должны пойти в один из этих гей-клубов.
Кингстон хмурится, отрицательно качает головой и встает.
— Хватит обо мне.
