моих просьб. А мои всхлипы ещё больше распыляли его. И когда он навис надо мной, я закричала во всё горло так, что оглушила саму себя.
Мне на помощь пришёл отец. Он одним рывком сбросил покусившего-ся на мою честь брата. Кристофер слетел с меня, как лёгкая шаль. Ударив-шись спиною о стену, он взвыл от боли, сползая на пол. Всего минуту назад именно об эту стену Кристофер разбил бутылку. Сползая, он обрезал себе руки и бёдра. Кровь яркими пятнами выступила на его белоснежной коже.
Взбешённый отец занёс хлыст и ударил несостоявшегося насильника со всей силой. Тот взревел ещё громче. Закрывая лицо руками, просил прекратить, но папа не останавливался, нанося новые удары по сыну, который чуть не опозорил весь род Дарлингтонов, возлежа со своей сестрой.
Пусть не единоутробной сестрой, но родной по отцу.
— Мерзкий выродок! — кричал отец, вкладывая в удары всю злость. —
Ты посмел прикоснуться к своей сестре?! Ты, мой позор! Ты недостоин такой благородной фамилии, как Дарлингтон! Убирайся из моего дома! Я от-казываюсь признавать в тебе сына! В нашей семье таких преступников не было!
— Отец? — скулил у его ног скрюченный и окровавленный сын.
— Вон! — взревел отец.
И Кристофер плача, выполз из моей спальни.
Отец весь трясся от злости. Подбежав ко мне, стал обнимать и целовать. — Девочка моя, прости, что чуть не уберег от надругательства в собственном доме. Прости, своего отца, — плакал он, прижимая крепко к своей груди.
Я не смогла вымолвить ни слова. Так сильно было моё потрясение из-за произошедшего события.
Через минуту прибежали и рабыни. Странно только, что леди Джейн не прискакала вступаться за истерзанного плетью любимчика. Она осталась в гостях. Домой примчался только один отец. Он почувствовал, жгучее желание поехать домой. Отец загнал жеребца, спеша мне на помощь.
Настолько тесно были связаны мы, какой-то невидимой, но прочной нитью. Кристофер уехал, не рискнув дожидаться рассвета. Он вскочил на лошадь и умчался в сторону Сент — Огастина.
Леди Джей, узнав о случившемся, во всём обвинила меня. Мол, я сама спровоцировала её невинного сыночка. Но когда отец пригрозил, что ещё слово и она последует за её никчемным порождением, мачеха прикусила язык. Впервые она не стала пререкаться с мужем, защищая Кристофера.
Меня такое смирение насторожило. Что-то нехорошее должно было вот-вот произойти. Меня заполняло чувство страха изнутри, заставляя вздрагивать от тишины в доме.
Нервный стресс стал причиной болезни отца. Больше недели он не вставал с постели. Мачеха больше обрадовалась, чем расстроилась болезнью мужа. Она даже быстренько написала сыну о самочувствии скупо-го отца.
Изабель была беременна. Мисс Луиза в сиделки никак не годилась. Я
ухаживала за отцом. На радость мне и рабам, он пошёл на поправку, но крепким здоровьем, как раньше, уже не мог похвастаться.
Моё чувство тревоги так и не прошло с выздоровлением отца. Наоборот, оно сильнее стало ощущаться.
ГЛАВА 7. Боль
Вы знаете, что такое боль? Думаю, да. Каждый человек ощущал её.
Боль делится: физическую и душевную. Какая, по-вашему, самая мучительная боль? Физическая. О, нет! Тело быстро оправляется от боли. Стоит ис-ключить силовое воздействие или излечиться, как боль проходит и забывается. Самая долгая и мучительная боль — это душевная. От неё ничего не залечит. Даже время. Его ход лишь притупляет боль, делает её не такой острой.
Почему о боли мои воспоминания? А как иначе? Я пережила боль утраты не единожды. Мама и отец. Если со смертью матери моя жизнь изменилась в некотором смысле к лучшему, то когда сердце отца остановилось, мой привычный мир разлетелся на мелкие осколочки. Собрать вместе их я уже не смогла.
После болезни отец очень сдал. Из сильного и здорового мужчины он превратился в тень. Руки дрожали и не как раньше с уверенностью держали кнут. Мисс Луиза переехала в соседнюю спальню. Восторженные вопли больше не будили домочадцев по ночам. Он, конечно, мог отослать её обратно в Сент — Огастин, но в силу привязанности оставил при себе.
Куртизанка хвасталась мне, сидя на зеленной траве в тени деревьев и украшая мои волосы цветами:
— Мужчинам нужна не только постель, Лили. Иногда им достаточно и сочувствия с пониманием. Твой отец, говорит, что я наполняю его скуч-ную жизнь светом.
В эти мгновения я ревновала отца к мисс Луизе. Ведь светом, я считала себя. Наивная маленькая глупышка. Я ещё не ведала разницу между любовью к дочери и женщине. Мы обе были его светом. Только я свет в сердце, а любовница свет в опротивевшем браке.
Цепляясь за наш свет, отец поднялся с постели. Сразу через неделю после выздоровления он захотел увидеть Изабель. Весть о её беременности радовала его. Леди Джейн не поехала с нами к дочери. И так бывала у неё часто. Но мне кажется, она боялась выдать себя и свои чувства к мо-лодому любовнику. Папа хоть и не ревновал мачеху, но мог заметить перемены в ней рядом с Душкой Гарри. Так что к миссис Коллинз мы поеха-ли вдвоём.
За несколько месяцев, что я не видела сестры, она изменилась.
Не только раздалась в талии, но и стала напоминать манерами свою мать.
Капризничала, срываясь на рабынях. Отец отметил, что причина в ребёнке. Все женщины так нервозны, когда беременны.
Изабель заплакала:
— Эта жара меня убивает! А ещё этот ребёнок, без конца изводит меня!
Отец не стал слушать жалобы. Подойдя к дочери, поцеловал её и, сославшись на некую безотлагательную беседу с Гарри, ушёл. Я осталась с сестрой.
Она, развалившись на диванчике, вытирала слёзы платком.
— Да маши ты быстрее! — рявкнула она на мальчика раба с опахалом возле дивана.
Мальчик замахал резче и чаще. Но и этого ей оказалось мало. Бросив подушкой в него, она заорала:
— Вон, лентяй! Я приказу тебя высечь!
Мальчик, испугавшись, выбежал. До меня донесся его тихий плач.
— Что с тобой, Изабель? Он же ещё ребёнок! И ты будущая мать, а так жестока, — не выдержав, сказала я ей.
Сестра скривилась, словно съела кислый лимон. Тяжело встав с дивана, подошла к окну.
— Ты думаешь, я этого хотела? — упираясь руками в прогнутую поясни-цу, говорила Изабель. — Я не так представляла счастливую семью. Первая брачная ночь — это мерзко! — расплакалась она ещё больше. — Он… он… такое сотворил, — она зажала ладонью рот и зарыдала.
Я подскочила к Изабель. Обняв её за плечи, стала успокаивать.
— Помнишь, что говорил отец. Это наш долг, удовлетворять желания мужа, — шептала я этот бред,
