камнями, сшибали наземь воздушными волнами, спецкоманды «охотников» разоряли вражеские гнездовья.
Однако драконы оставались драконами. Сил им было не занимать, а проигрывать они не умели. Оправившись от первоначального шока, чешуйчатые организовались, привели в порядок «тылы», усмирили свою часть континента и перешли в контратаку.
Вереница лёгких побед сменилась чередой тяжелейших поражений. Крылатые твари обладали недоступной людям мобильностью. Преодолевая по воздуху огромные расстояния и создавая локальный «численный» перевес, они буквально сваливались на головы не успевших подготовиться к обороне двуногих. В первую очередь рептилии били по небольшим отрядам с одним-двумя магами во главе, не давая объединяться в серьёзные боевые группы. Потом драконы взялись за коммуникации и те места, где противник прятал продовольственные запасы и мог укрываться от гнева небесных владык. Горели степи и горы, лесные массивы превращались в пышущие жаром проплешины, а озёра — в грязные, заиленные котловины. Густые столбы черного дыма поднимались до облаков, трупный смрад не давал дышать, жирный пепел как саваном покрывал некогда цветущие пастбища, дома и сады тлели обугленными головешками.
Тактика выжженной земли приносила свои плоды. Всего за несколько месяцев запад и юг континента практически полностью обезлюдели. Сумевшие выжить или сходили с ума и словно неприкаянные тени бродили среди сгоревших развалин родных деревень, или, таясь по остаткам лесов, горным ущельям и болотистым берегам рек и ручьев, стремились на юго-восток. Туда, где еще держались человеческие «твердыни». Десяток-другой «свободных анклавов», обороняемых магами и их учениками и подмастерьями.
Увы, надежды на магию оказались тщетными.
День за днём, неделю за неделей, крепость за крепостью граница свободных человеческих поселений сдвигалась всё ближе и ближе к океанскому берегу.
Драконы никому не давали пощады, а люди её не просили. Пленных на этой войне не брали.
«Хороший повстанец — мёртвый повстанец. Непокорное стадо следует уничтожить, и чем скорее, тем лучше», — считали рептилии.
Их жизненный век был долог, гораздо дольше людского — больше тысячи лет. Однако они торопились. Слишком много рабов оставалось на незатронутой мятежом территории. Пусть они сейчас покорились воле небесных владык, но кто знает, что может случиться завтра. Вдруг они тоже, вдохновившись несломленным духом восставших, решат, что победа возможна, и ударят хозяевам в спину. Поэтому, хочешь не хочешь, а давить нынешний бунт надо как можно быстрее. «Промедление смерти подобно».
Не считаясь с потерями, драконы штурмовали оплоты мятежников с небес, земли и воды. И в конце концов своей цели добились. Людские анклавы пали. Осталась всего одна крепость. Самая слабая. Её защищали только двенадцать магов, сорок четыре ученика и около сотни обычных ратников.
Казалось, ничто не могло спасти защитников последней «твердыни». Отчаяние и решимость — только это могли они противопоставить могучим хозяевам Рингарола. Правда, и те, поняв, что война вот-вот завершится, уже не жаждали погибать раньше назначенного творцом срока. В итоге драконы предложили людям сдаться без боя, пообещав сохранить жизнь. Люди врагу не поверили. Тогда чешуйчатые пошли на хитрость. Порыскав по выжженным землям, они нашли случайного человека, явного сумасшедшего, и наложили на него чары иллюзий. Несчастному предстояло стать «бомбой». Предполагалось, что в ходе «ожесточённого» штурма неизвестный «волшебник» придёт на помощь осажденной крепости. А, оказавшись внутри, он выполнит то, для чего предназначен — переполненный чужой силой «маг» просто взорвётся, уничтожив бОльшую часть восставших.
По мнению коварных драконов, люди не могли не принять в свои ряды ещё одного бойца. А проверить его магическую составляющую они бы попросту не успели…
— Всё предусмотрели рептилии, — сказал Сан Саныч. — Не учли одного. Тот человек сумасшедшим не был.
— А кем же он был?
— Это был Великий Дракон, — с непередаваемым пафосом сообщил бывший доцент. — Тот, кто пришёл ниоткуда…
— А почему его звали драконом, если он человек? — задал я резонный вопрос. — Да! И что значит «ниоткуда»?
— «Ниоткуда» означает то, что никто не знал, где он родился и вырос и где научился магии, — ответил хозяин избы. — А что касается имени, тут всё просто. Чешуйчатые вложили в «избранного» свою силу, но ошиблись, считая, что сила останется внутри человеческой оболочки. Человек перелил её в амулет. Всю без остатка.
— В такие же, как у меня, часы? — догадался я.
— Верно, — Сан Саныч посмотрел на меня с некоторой толикой уважения. — Великий собрал в артефакте драконью магию и переработал её в нечто новое, подвластное только ему. Когда он вошёл в крепость, то не взорвался, как хотели рептилии, а обратил заёмную мощь в трансформу.
— Он превратился в дракона?
— Формально нет, но по сути… Хм, по сути, он стал человеко-драконом. Или драконо-человеком. Название здесь не главное. Гораздо важнее то, что он сумел использовать эту силу на благо людей. Двенадцать волшебников образовали кольцо и помогли Великому совладать с чужой сущностью.
— Он уничтожил драконов?
— Нет, — покачал головой собеседник. — Он сотворил иное. Доселе невиданное и небывалое. Он лишил рептилий огня. А ещё — отнял у них разум.
— Зачем? — удивился я.
— Он не хотел убивать, — пожал плечами Сан Саныч. — Да и потом, когда строил империю, тоже старался обойтись без лишних убийств. Конечно, это не всегда получалось, но он, по крайней мере, пытался. Чего не скажешь о его учениках.
— Это те маги, которые сидели в крепости?
— Да. Они. Их именами были впоследствии названы двенадцать провинций империи, которыми они правили. А сам Великий Дракон основал Центроград и оттуда управлял всем Рингаролом. Кстати, железная дорога — тоже его детище. Наш первый и единственный император считал, что мир объединяет не воля правителя, а общий путь и общая цель. Производство, торговля, наука, культура не должны замыкаться в границахпровинций, им требуется взаимопроникновение. Только так мир развивается, а жизнь становится лучше, комфортней, насыщеннее. Прогресс не может стоять на месте, а лучший способ его подстегнуть — это, с одной стороны, заставить людей конкурировать, а с другой — связать их всех воедино и сделать так, чтобы они работали не только на себя, но и на общее благо. Империя и её провинции, маги и обычные люди, чародейство и технология — как кольца одной цепи, гибкой и одновременно прочной. Имперские железные дороги оказались той связующей нитью, что не дала миру распасться и разрушить себя в новой войне. Да, драконы перестали противостоять человеку, они превратились в животных, но теперь врагами людей стали сами люди. Их алчность, жажда власти, гордыня — увы, всё это оказалось присуще обычному человеку и тем паче магам-владетелям. Чтобы не случилось непоправимого, требовался противовес. Еще одна сила, сдерживающая аппетиты властителей. И этой силой стали маги-путейцы.
Я невольно усмехнулся.
— Один мир
