водил по её спине, представляя Клариссу. Трогал её лопатки, водил ладонями по талии, сжимал грудную клетку, опускал руки ниже и обводил ими её ягодицы.
— Она делала так? — произнесла Виджая на ушко, щекоча своим холодным носиком мою шею.
— Да, — ответил я шёпотом.
— А так? — она начала пальцами ерошить мою причёску.
— Продолжай…
Она неожиданно поцеловала меня в губы, и я открыл глаза:
— Так нельзя, Виджи.
— Не произноси это имя — сейчас ты с Клариссой.
Я снова закрыл глаза. Она продолжала целовать моё лицо — и губы, и нос, и брови и щёки:
— Назови меня Клариссой. Ну же!
Её шея пахла чужим ароматом. Но я продолжал вспоминать Клариссу, исследуя тело Виджаи.
— Марик, я твоя Кларисса. Назови меня по имени, — она расстегнула комбинезон, задрала находящийся под ним эластичный топ и обнажила груди.
Я прикасался к ним своим лицом, погружаясь в бессознательное состояние всё глубже и глубже:
— Кларисса, я люблю тебя…
— Я тоже тебя люблю, Марик. Я так тебя люблю…
Она взяла мою руку и запустила её в разрез комбинезона, приложив к своему животу. Одной рукой она прижимала мою голову к груди, а другой толкала мою ладонь всё ниже и ниже, приговаривая:
— Я хочу испытать то, что ощущает человек, которого любят.
Я открыл глаза — чужая смуглая грудь постепенно начала меня отрезвлять. Я высунул руку из расстёгнутого комбинезона Виджаи. Мой безымянный палец был влажным.
— Так нельзя, Виджи!
На секунду её лицо выразило разочарование, но потом девушка бодро застегнулась и начала восстанавливать мою причёску:
— Я хотела тебе помочь. Ты страдаешь. Ты зажат. Твоему мозгу нужны подобные выплески эмоций. Это всего лишь психопрактика. Тебе стало лучше, Марик?
— Да, наверное, — растерянно ответил я, не совсем понимая, какие последствия для моей совести они будут иметь.
Мы вышли из комнаты, и в этот момент мимо нас проходил абсолютно голый полковник, вытирающий голову полотенцем:
— С лёгким сексом, русский шпион! — крикнул он на весь корабль и скрылся в своей каюте.
Получил на меня досье. Мне очень захотелось кофе и мы с Виджаей сели за стол.
— Чем вы там занимались? — вдруг раздался искажённый помехами голос капитана.
Видимо услышала крик полковника. Мне стало стыдно. Капитан передаёт мне любовные письма жены, а я уединяюсь с Виджаей. Вдруг она сообщит ей? Но ведь ничего не было. Хотя доказать я не смогу.
— Капитан, — вступилась Виджая, — детектив проходит курс лечения после интоксикации Флудипом, и было бы стрёмно, чтобы об этом узнали — ну, типа, репутация детектива пострадает. Твайла, не могла бы ты не распространяться о том, что я ставлю ему уколы в комнате для уединений?
— Хорошо, я это учту, — шум в динамиках ещё некоторое время продолжался, и капитан добавила, — как Ваше здоровье, детектив?
— Удивительно, что Вы обо мне беспокоитесь, учитывая, что три дня назад Вы бросили меня умирать.
— Прошу прощения, детектив, я… я не совсем понимала, насколько это серьёзно.
Вскоре в гостиную пришли Цинь и Мингю. Полковник сел на диван, а Мингю встала перед ним и начала делать гимнастические упражнения цигун. Я сделал объявление:
— Не пора ли отпустить Бориса Дудку в последний путь?
Рецидив
Все стояли в медпункте возле криокамеры с покойником. Капитан начала речь:
— Мы собрались здесь, чтобы почтить память выдающегося механика Бориса Дудки. Если кто-то хочет сказать на прощание пару слов, то прошу.
Первым к телу подошёл полковник:
— Ты был самым крутым профессионалом, с кем мне приходилось летать. Покойся с миром, Борис.
Мингю подошла после него:
— Эх, Борис, Борис. У тебя было столько планов на Оорте… — она посмотрела на Виджаю, — …и некоторые из них касались меня. Но теперь ты мёртв, и вместе с тобой во мне умерла часть надежд. Но я буду поминать тебя добрым словом.
Потом к камере подошла Виджая. Она поцеловала Бориса в лоб, не взирая на ужасный шрам:
— Прощай, мой лучший друг. Ты хотел открыть мне Вселенную, но открыл во мне способность любить. Я знаю, что ты не любил меня. Но я благодарна тебе за то, что ты помог мне познать себя, — во время этой фразы Виджая стрельнула в меня своим взглядом. — Прощай, Борис.
Все расступились и посмотрели на меня. Я не сразу понял, чего они ждали, но пришлось подойти к покойнику и мне:
— Борис Дудка, хоть я тебя не знал, но обещаю очистить твою смерть от лжи, чтобы твоя душа могла летать по Вселенной спокойно. Пусть твои атомы станут частью звезды.
Вчетвером мы пронесли покойника по коридору к утилизатору и сбросили тело в ионосплиттер. Кнопку нажал полковник. Где-то в глубине корабля раздался хлопок.
Потом Виджая долго лежала в гостиной на диване, глядя сквозь купол на звёзды.
* * *
Я проснулся от шума — в каюте ругались:
— Кто тебе разрешил рыться в его вещах? — возмущалась Виджая.
— У него и мои вещи есть! — рявкнула Мингю.
Она сидела рядом с моей койкой и шарилась в контейнере Бориса. Виджая заметила моё пробуждение.
— Ты долго? — Виджая обратилась к Мингю.
— Нашла, — та спрятала что-то в карман и вышла из каюты.
— Воровка, стервятница, только и думает о наживе, — прокомментировала Виджая.
— Она уже крала что-то раньше?
— Мингю в принципе алчная. Борис рассказывал, что она присвоила себе чужую работу и накрутила рейтинг, чтобы больше зарабатывать.
— А потом присвоила твоего Бориса, — добавил я.
Виджая подошла проверить температуру:
— Ты проспал десять часов, это хорошо. Как самочувствие?
— Голова сильно болит.
— Пойдём в комнату, поставим укол Радутина.
* * *
Я отходил после укола стимулятора, а Виджая сидела в кресле. В браслете мигало неотвеченное сообщение от Чена: «Марик, военные наводили о тебе справки, что случилось?»
Я продиктовал ответ: «Чен, полковник Цинь отказывается помогать следствию, подозревая меня в угоне корабля. Свяжись с ним и развей его сомнения».
— Виджи, расскажи про инженера. Он был неравнодушен к тебе?
— Что? Феррис Фрост? Нет, с чего ты взял?
— Тогда, во время конфликта, он заступился за тебя.
— Потому что он дружил с Борисом, а я была его близкой подругой.
— Я пытаюсь понять, почему он убил его… Ревность могла бы это объяснить. Ты не замечала в последнее время что-то странное в поведении инженера?
— Они спорили из-за утечки энергии, Феррис говорил одно, а Борис другое. После первого посещения закрытой зоны они с Борисом больше не говорили о работе.
— Это показалось тебе странным?
— Да, он же так долго требовал от полковника доступ к щитку, а вернувшись оттуда,
