Лучшей демонстрацией проделанной работы стал момент, когда он ускорился и обогнал лидера забега на последнем подъеме, после чего начал продолжительный финальный спуск. Он словно был полон энергии. Казалось, ему вообще не приходится прикладывать каких-либо усилий.
«Когда я думаю о соревнованиях по бегу, то прежде всего уделяю внимание своей технике. На старте она, может, и не играет особой роли, однако ближе к концу дает о себе знать. Если перед финишем не переставать правильно бежать, это дает огромное преимущество.
Разумеется, временами я испытывал сильнейшую боль, и мне было крайне тяжело, как и должно быть, когда испытываешь себя на пределе физических возможностей своего тела. Но, добравшись до того финального спуска, я понял: сейчас или никогда. Все зависело только от силы моего желания. Это вовсе не означало, что пришло время напрячься – наоборот, пора было расслабиться. Я подумал: „Хорошо, теперь бежать под гору”.
«Ты знаешь, что у тебя это хорошо получается, ты знаешь, что делаешь это эффективно, так что просто расслабься – чем сильнее расслабишься, тем быстрее побежишь». Звучит парадоксально, однако это именно тот случай, когда «тише едешь – дальше будешь».
Многие видят перед собой лишь финишную прямую и начинают выкладываться по полной, однако именно в этот момент гонку и проигрывают».
Том не только научился использовать свою эластичную систему, но и пожинал плоды своей эффективности.
«В мире марафонов словом „эффективность” бросаются направо и налево, однако о нем не так много говорят, когда дело касается ультрамарафонов – люди думают, что для успеха нужен лишь мощный мотор, то есть сердце. Мне же кажется, что эффективность здесь играет не менее важную роль, если быстро бежать под гору, используя лишь свою фасцию и упругость своего тела, то тратится минимум энергии, ты бежишь быстро, при этом сохраняя силы, чтобы выложиться на других участках.
На трассе CCC есть спуск протяженностью восемнадцать километров. Так вот, на нем я бежал полностью расслабленным. Будучи эффективным, я смог приноровиться и отслеживать положение своего тела».
Помимо всего прочего, мы с Томом работали над созданием чек-листа, который он мог бы использовать во время забегов, чтобы сосредоточиться на эффективном передвижении и время от времени проверять, правильно ли двигается его тело.
«Чтобы пройти чек-лист, уходит минуты три, за которые при работе в интенсивном темпе я пробегаю километр», – объяснил он.
«Я просто прохожусь по списку: „Что делают мои ступни?”; „Как я ставлю ногу?”; „Что делают мои лодыжки?”; „Как по отношению к ступням расположены мои ноги?”; „Какую нагрузку принимают на себя квадрицепсы?”; „Как поживают мои бедра?”; „Правильная ли у меня осанка?”; „Выставлена ли грудь вперед?”; „Что делают мои руки?”; „Где моя шея?”; „Где моя голова?”. Это помогает мне сосредоточиться. Во время ультрамарафона бежать приходится очень долго, и отключаться нельзя. Я вижу много бегунов, которые слушают музыку, чтобы отвлечься, и мне совершенно не понятно, зачем им это нужно. Когда я бегаю, мне нужно быть со своим телом единым целым. Быть в единстве с природой. Думаю, только так можно добиться результата.
Я правда уверен, что техника и эффективность – главные показатели успеха.
Чтобы побеждать в беге, нужен высокий МПК[7], хорошая эффективность и эластичность. Думаю, многие люди уделяют внимание лишь одному из этих факторов. Когда кто-то хочет узнать про мою физическую форму, неизменно звучит вопрос: „Какой у тебя МПК?” Что ж, МПК у меня неплохой. Когда меня тестировали в университете Святой Марии, результат получился высоким, но не настолько, чтобы им можно было похвастаться. Когда же они измерили мою эффективность, она оказалась в точности такой же, как у Полы Рэдклифф, когда она установила новый рекорд марафона. Именно в этом и кроется ключ к успеху, а огромную роль в достижении эффективности является полноценное использование эластичной системы моего тела».
Во время работы с Томом особое внимание мы уделяли темпу его бега. Когда он ко мне обратился, Том бежал в темпе 165–170 шагов в минуту. Конечно, все его действия давали желаемый результат, однако я был убежден, что у Тома оставался нераскрытый потенциал и что он окончательно полетит, если сможет довести темп до 180 шагов в минуту.
Том усердно тренировался, чтобы улучшить свои показатели. Несколько месяцев он использовал метроном, и это принесло свои плоды. В 2017-м он финишировал третьим на Сахарском марафоне, четвертым на марафоне Айгери и четвертым на марафоне CCC. В 2018 году, когда он наконец смог добиться желаемого среднего темпа в 180 шагов в минуту, его результаты вышли на совершенно новый уровень. Он начал выигрывать забеги и ставить рекорды, финишировав третьим на чемпионате мира и одержав победу в ультрамарафонах Coastal Challenge и CCC. Кроме того, он стал быстрее бежать и по шоссе, и его выбрали представлять Англию на дорожном полумарафоне. Он применял свою технику упругого бега на всех возможных ландшафтах и везде добивался успеха.
«Не нужно загонять себя в рамки трейлраннинга[8] или шоссейного бега, – пояснил он. – Если есть хорошая техника, то ее можно менять и адаптировать в зависимости от условий. Если удастся добиться эффективности, используя эластичную систему своего тела, то она перенесется на все беговые дисциплины.
Я не понимаю людей, которые говорят, что им больше подходит бег по холмам. Как такое вообще может быть? Ты достаточно эффективен? Ты в состоянии использовать свою физическую форму в забеге, в котором участвуешь в данный момент? Конечно, можно тренировать разные элементы бега – однако если у тебя есть эффективность и эластичность, то для тебя не должно быть совершенно никакой разницы. Скажем, людям, сложно бежать в гору, так их техника меняется – они опускают туловище и теряют всю свою эластичность. На самом деле техника бега что по шоссе, что по пересеченной местности по сути мало отличается – если преуспеваешь в одном, то преуспеешь и в другом».
Когда я нашел Тома, спортсмена из Великобритании, которому действительно удалось адаптировать свои движения для оптимального использования энергии своей фасциальной системы во время бега, это стало поворотным моментом в моих поисках. Вместе с тем мои опасения по поводу негативных последствий воспитания, затронувших столь многих из нас, только укрепились. А все потому, что Том – подобно Ники – по сути, не был им толком подвержен. Он всегда был активным, всегда любил находиться на улице – ему больше нравилось выгуливать собак, чем играть в компьютерные игры, – а после окончания школы он направился прямиком в армию. Если то, как мы бегаем, напрямую связано с нашим образом жизни – а я убежден, что это именно так, – то, в точности подобно бегунам в Бекоджи и Итене, Том никогда не терял способности бегать так, как это было уготовано нашему виду природой, так как он не был подвержен всем тем вредным привычкам, от которых пострадали многие представители западного общества.
