Располагайтесь поудобнее, мои дорогие…»
Глава 13. Прозрение
Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным…
Евангелие от Луки, 8:17
Володя Гутник и Крутой-младший, Кирка, сынок босса, пили кофе в кафешке рядом с офисом. Не то чтобы они дружили, чего нет, того нет. Во-первых, из-за старого, абсолютно нестоящего конфликта, а во-вторых, слишком велика разница и в возрасте, и в положении, и в воззрениях. Кто такой Кирка и кто такой Гутник! Володя Гутник – фигура солидная, состоявшаяся, прекрасно одетая, а Кирка – пацан, играет в компьютерные игры для пацанов, одет, как пацан, в турецкие шаровары с мотней и свитер с растянутым воротом, единственный, кто не соблюдает офисного дресс-кода. Ему можно, во-первых, сын и наследник, во-вторых, сидит безвылазно в своей каморке, вдали от посторонних глаз. Со странностями и бзиками, но вполне безобидный; обожает отца, ревнует к мачехе, от вида которой его трясет от ненависти. Маменькин сынок, тяжело переживший ее смерть…
Они столкнулись в холле, и Гутник пригласил его на кофе. Тяжелый день, голова не варит, надо бы по кофейку, сказал он. Причем не на нашей кухне, где толпа и сплетни, а в приличном и спокойном месте. Сменить обстановку, типа. Не составишь компанию? Тем более есть парочка вопросов по новым технологиям. Кирка подумал и кивнул; он вообще неразговорчив, на своей волне: спроси, какое сегодня число, задумается и не факт, что ответит.
Гутник заказал кофе и пирожные, сказав, что сладкое – пища для мозгов. По-дружески поинтересовался, с кем встречается… что за девушка, как находят общий язык. Вздохнув, пожаловался: найти вторую половинку – нелегкая задача. Кирка передернул плечами и промолчал, налегая на пирожные. Гутник со странным чувством рассматривал представителя племени младого, незнакомого и спрашивал себя: что у парня в голове и слышит ли он его вообще? Нечесан, плохо одет… при его-то деньгах! Настя уверена, что Кирка подозревает ее в неверности… вряд ли – простоват, неопытен. Тем более они нигде не появляются вместе. «Сейчас и выясним», – решил он. Развивая тему отношений, Гутник пожаловался, что найти ту, единственную практически невозможно, а заводить семью с кем попало… извините! Верность, порядочность, доброта остались только в сериалах, в жизни их давно нет. Вот и остается одна работа. Кирка доел пирожное и сказал:
– Одному лучше. Все мои друзья или одни, или разбежались. Сейчас время хищниц.
– Согласен, – обрадовался Гутник. – Но не все же подряд хищницы! Есть добрые и надежные. Я уверен, твой отец счастлив в браке. Мачеха очень красивая женщина… – Вот так, короткими рублеными фразами, чтобы лучше дошло.
Кирка взглянул на Гутника, ноздри раздулись, и он сказал:
– Не знаю. Не замечал. Я живу отдельно.
– Но она тебе нравится? – цеплялся Гутник.
– Нет.
– Нет? Но почему? – очень натурально изумился он.
Кирка снова пожал плечами; отхлебывал из чашки, не глядя на Володю.
– Я понимаю, – снисходительно сказал тот. – Она слишком взрослая для тебя! Красивая, взрослая, знающая себе цену женщина. Ты ее боишься?
– Еще чего, – буркнул Кирка.
– Какие у вас отношения?
Парень молчал; он смотрел куда-то мимо него, и лицо его выражало такую ненависть, что Гутник невольно оглянулся и увидел за столиком в углу Настю и своего заместителя Валеру Клочкова. Они сидели, наклонившись друг к дружке; Настя улыбалась; ладонь Клочкова лежала на ее руке. Даже невооруженным взглядом было видно, что это неслучайная встреча.
Кирилл вдруг вскочил, и Гутник подумал, что он собирается учинить скандал – бросить в них чашкой или перевернуть столик, – но он ошибся. Парень стремительно выбежал из зала. Гутник остался допивать кофе; он сидел, чувствуя за спиной тех двоих, ревнуя и злясь. Понимал, что нужно уйти, но продолжал сидеть над остывшим кофе…
Глава 14. Снова проклятый шоколад!
Никто не знает, что нас ждёт.
А мы судьбе не доверяем.
Никто не знает наперёд,
Где мы найдём,
Где потеряем.
А. Дементьев. Никто не знает…
Женщина из банка, предположительно отравившаяся шоколадом, Елена Добронравова… Как оказалось в результате экспертизы, яд действительно был в шоколаде – концентрированное зелье, сок некоего растения…
– Цикута! – сказал начитанный судмед Лисица. – Та самая, что послужила причиной смерти Сократа. Как говорят, не цикута сделала его великим, а, наоборот, Сократ обессмертил кубок с цикутой.
Капитан Астахов был чужд лирики, поэтому пропустил мимо ушей упоминание о Сократе и спросил:
– Как он туда попал?
– Убийца не поленился и окунул в яд каждую конфетку. Сколько их там было? Двадцать? Если бы Добронравова была не одна, то жертв стало бы больше. На трех не хватило бы, пожалуй, а для двоих достаточно. И мы гадали бы, кого преступник имел в виду. Повезло, можно сказать.
– Да уж. Это все? – спросил капитан. – Если я правильно понял, цикуты как грязи, только не все знают, где искать?
– В каком-то смысле. Но! Этот алкалоид ненадежен, понимающие толк предпочитают крысиный яд. Что-то нащупал? Что с отправителем?
– Ничего, – с досадой сказал Астахов. – На работе никаких зацепок, там и работников-то немного, все на виду; одноклассница Зоя Уколова уже восемь лет за границей…
– Убийца знал обеих, значит, кто-то из ближнего круга. Может, школьная обида… всякое бывает.
– Значит, не значит… – буркнул капитан. – Мы перебрали всех! Она никому не мешала, никаких конфликтов… ни малейшего мотива. Одноклассники… вышли мы на парочку, вспомнили ее с трудом, никакая и толстая, говорят. Если бы на нее упал кирпич, и то было бы больше толку.
– А шоколад откуда? Элитный?
– Непонятно. В кондитерских его нет. Можно купить через Интернет, но доставки по почте тоже не было. Прошерстили все. Пакет отправили из пятого отделения, но кто – не запомнили.
– Думаешь, привезли откуда-то?
– Не с неба же он свалился!
– Знаешь, капитан, не хочу портить тебе настроение… – Астахов иронически фыркнул. – Мне почему-то кажется, что это не конец истории… похоже, прикидка. Сам знаешь, потенциальные убийцы начинают с животных, а потом доходят до стадии хомо сапиенс. Наугад тычут пальцем и…
– На палец не похоже, слишком продуманно, – сказал капитан. – На хрен шоколад? Да еще такой, какого просто так не купишь… можно было попроще. Давай не каркать? И так тошно.
– Он не любит легких решений, зациклен на сложных конструкциях и кроссвордах, – глубокомысленно продолжал Лисица. – Айтишник, математик, инженер… Придумать, рассчитать, предусмотреть детали, замести следы – это, знаешь ли, творчество, капитан. Маньяк,
