Ну и правильно — чего бояться угона? Это же безопасный город самих ангелов…
— У тебя права то есть? — поинтересовался Гилли, усаживаясь рядом на пассажирское сидение. Я продемонстрировал каратисту книжечку.
— Русский⁈ То то я чую какой-то акцент странный.
— Советский. Приехал тут по одному делу…
— Слушай, а ты не шпион? — на незамутненном лице Гилли появилась тень — Все советские в КГБ служат.
Этот вопрос меня уже порядком достал. Кому не скажешь, что их Союза — все пугаются Комитета. Спасибо «Из России с любовью» с Джеймсом Бондом и тому подобные фильмы, которые пачками выходят на Западе. А ведь впереди третий Рэмбо, Красный рассвет, 4-й Рокки с советским Драго…
— А я и служу.
Вот тут каратист окончательно выпал в осадок. Я тем временем вырулил на хайвэй, спросил:
— Куда ехать то? Да не трясись ты! Я правда в КГБ служу, а еще на Совбез ООН в Нью-Йорке работаю. Про отряд спецназа Земля слышал?
— Неа… И я не трясусь! Я корейскую войну захватил последний год! Такого повидал, тебе и не снилось…
А мне снилось! До сих пор в кошмарах обгорелые трупы вижу. Да и Ваня иногда является.
— Вон туда рули, потом направо — прервал мои мысли Гилли, потирая ключицу.
Больницу мы нашли быстро, а вот ждать приема пришлось долго — большая толпа народа, в основном цветное население, многие с орущими детьми. То еще развлечение сидеть рядом с этой публикой. Гилли попытался меня отправить обратно, но я сказал, что дождусь результатов обследования.
— Да не подам я на тебя в суд — ухмыльнулся каратист — Ты же честно со мной поступил. Штука баксов это реально много за один спарринг.
— У меня судебный иммунитет от ООН — приврал я — Да и все видели, как ты сам предложил бой без правил. Свидетелей — куча.
Врачи выдернули из толпы пару пациентов, очередь немного сдвинулась вперед. Я сходил на пост к санитаркам, выпросил пачку сухого льда. Ее приложили к ноге Гилли. Каратисту слегка полегчало, он принялся расспрашивать меня о жизни в Нью-Йорке, потом переключились на восточные единоборства. Тут то я и выдал ему про наш бойцовский клуб.
— Ну теперь ясно, откуда у тебя все эти грязные приемчики — тяжело вздохнул Гилли — По правилам ни один из твоих клубных бойцов даже с коричневым поясом не выстоит
— Проверим? — хмыкнул я — По правилам спарринговать еще проще. Две коронки тренируешь до упора и чередуешь их в бою. Для девяносто девяти процентов ваших каратистов — хватит за глаза!
Гилли не согласился, заспорил. Да так горячо, что даже забыл про собственные травмы. Напомнили ему врачи, которые утащили «сэнсея» на рентген. Вернулся он оттуда уже со снимками:
— В ключице трещина. На стопе две косточки сломаны. Сейчас гипс класть будут. Вот такая хуйня.
— Не грусти! — я хлопнул каратиста по здоровому плечу — За мной матч-реванш. Держи номер телефона в Нью-Йорке — Гилли получил от меня бумажку с цифрами. Черт, пора уже визитки свои заводить — Позвони, как оклемаешься.
* * *
В коридоре возле номера меня ждала Синтия. Латиночка переоделась в джинсы и рубашку, сидела по-турецки на ковровой дорожке, читала книжку. Я пригляделся — «Путеводитель по СССР». На обложке Кремль, автор — какой-то Дешнер. Рядом лежали пакеты с купленными вещами.
— Ну ты и гад, Орлов! — агент увидела меня, встала с пола. Глаза у нее сузились — в меня нацелился наманикюренный пальчик — Бросил меня одну в этой школе. А все эти ученики-каратисты? Да они же больные на голову! Пришлось им значок показывать.
— А ты ревнивая стерва — пожал плечами я, доставая ключи из кармана — У нас с тобой было то всего пару раз, а ведешь себя, как жена. Вот зачем ты меня цепляла⁇
— Ты понимаешь, что меня могут наказать за твои побеги от опеки? — Синтия проигнорировала мои упреки, продолжила выдавать свои.
— Говори проще — слежки — я понизил голос, открыл дверь и предложил кивком Родригес зайти внутрь
Мы прошли в комнату, свалили пакеты на кровать. Я достал из мини-бара бутылки с пивом, вздохнул. Надо как-то разрядить ситуацию.
— Интеллигентная семья в шоке — их 16- ти летняя дочь беременна. Мама пьет успокаивающе и вытирает слезу кружевным платочком, папа угрюмо пьет виски — ждут приезда виновника. У подъезда останавливается красный Мустанг, из него выходит степенный мужчина в костюме от Кардена и туфлях из красного бегемота.
Заходит в дом, останавливая все охи и ахи маман говорит:
— Значит так, я очень известный человек, у меня семья, я не могу их бросить.Однако и вашу дочь я не оставлю. Я решил так: если Ваша дочь родит мальчика, то он унаследует два моих завода, 2 миллиона долларов, образование в Гарварде, а ваша дочь получит пожизненное содержание в 1 млн в год. Если она родит девочку, то она унаследует мою фабрику, 10 миллионов долларов, образование в Оксфорде, а ваша дочь — пожизненное содержание в 2 млн. Ну а если у нее случится выкидыш…
Тут встает отец, ставит стакан на стол, подходит к мужику, кладет ему руку на плечо и проникновенно говорит:
— Тогда ты попробуешь ее еще раз!
Синтия засмеялась, села на кровать. Я открыл пиво друг об друга, подал одну бутылку Родригес.
— Давай попробуем еще раз, но без этой херни, когда ты мне говоришь, что делать, а что не делать… Договорились?
Покивала.
* * *
Обратно летели с утра уставшие, не выспавшиеся. А тут еще и рейс задержали. Пока околачивали груши в зале ожидания, наливались кофе — я обратил внимание на телевизор в углу зала. Там в беззвучном режиме шли новости CBC. И по ним показывали… Мэлоди!
Частично заретушированные в районе груди фотки на фоне букв Голливуд. «Святая травка» таки выстрелила! Да так быстро…
Я подошел ближе, дотянулся и включил звук на телевизоре. Двое ведущих — мужчина и женщина — изливали на зрителей праведный гнев.
— В то время, когда вся нация сплотилась и ведет изнурительную войну с вьетнамскими коммунистами…
— … какой огромной общественной проблемой является наркомания…
Ведущие перебивая друг друга обсуждали выходку модели Плейбоя, уже успели получить комментарий мэра LA и губера Калифорнии. Оба политика — причем из разных станов демократов и республиканцев — костерили
