еще и без пены?
— Сейчас расскажу, — усмехнулся я, доставая привычным жестом кошель с медью, — так, игру я назвал “Бухой естествоиспытатель”, играем так: берем монету, — я взял медяшку, — и опускаем ребром ее в стакан.
— И зачем? Надо теперь ее оттуда достать?
— Нет, мы по очереди бросаем монеты в стакан, тот у кого прольется — выпивает все из стакана и отдает монеты другому.
— Ага, кажется понял. Давай попробуем.
Динь. Монета коснулась дна. Дон. Другая попала туда же.
Первый стакан выпил я, но не отдал монеты, а во второй стакан все уже бросали свои монеты.
Динь, дон, динь дон, динь, дон. Этот стакан выпил уже гном, а я стал на семь медях богаче.
— Трактирщик, дай чего покрепче, только не водки, — сказал гном. Теперь мы играли с вином, темновато-красным.
Снова зазвеели монеты, и до седьмого стакана я выпил лишь один, первый стакан пива. На этом моменте пришел Арт, попросил 13 серебра на штаны, но я его послал, сказав, чтоб искал дешевле.
Гном же, пока я отвлекался, сдвинул стакан так, что когда я бросил монету, она коснулась стенки стакана, таким образом этот стакан я выпил.
— Хе, друг, хороша игра, да пойду я, вон п-паня сегодняшний, притопал.
— Да, дружище, хорошо поиграли, — ответил я. Таки не берет еще вино. Ну и хорошо, значит и в карты может смогу сыграть.
— Хей, бард, спой про любовь что ли, а то весь день играешь да играешь, — донесся из зала низкий женский голос. Явно гномиха.
И тут он запел…
Петь про любовь, это так нечестно,
Ведь столько песен ей посвещено,
Но увы, о любви и будет эта песня,
И пусть мой слушатель взгустнет…
Он пел, а в зале стало заметно тише, лишь в углу с игроками, куда я и собирался, были слышны отчетливые звуки.
Жил Он не бедно, жил Он в достаток,
Работал как стоило всем,
Но не было в жизни Его части малой,
Не было женщин при Нем.
Я решил сначала послушать песню, а потом пойти играть, До того не хотелось прерывать эту песнь.
Мать Его рано погибла,
В набеге бандитов лихих.
Отец искал ответы в стакане,
Но ни разу не находил.
Лишен Он был ласки женской,
Хоть отец Его строг и не был.
Он рос коренастый и жесткий,
Но в городе добряком Он слыл.
Интересно, очень интересно.
Она не была недотрогой,
И воспитана весьма,
Не был Ее наряд богатый,
Но красив был всегда.
Тут ко мне подошли девчонки, я дал им золотой на всех, сказал чтоб брали походные костюмы. А бард все продолжал…
Ласкова была Она, как цветок,
Историй много знала
Ее флейта была как манок,
Птиц и зверей призывала.
Был голос Ее, как патока,
Тягуч и сладок.
Не спускала с сада ока
Коим и король любоваться падок.
Такова работа Ее была,
Садовницей работала Она.
Неплохо, но уже второй раз рифмуются глаголы. Что же дальше? Хотя бард, видно, решил передохнуть. Ладно, пойду, присоединюсь к игрокам.
— Здоровья, во что играем?
— Дурак Осерматский, умеешь?
— Давайте разок без ставок, я разберусь.
— Ладно, Сдавай по шесть, обясним, — мне дали карты с римскими цифрами, но в остальном такие же, как и на земле. Осерматский дурак на деле оказался обычным переводным, поэтому я пару раундов проиграл, затем начал собирать деньги.
— Пятишки — козыря, — сказал один из гномов — игроков. Вместо привычных нам мастей тут пятишки — пятиугольники, Глаза — думайте сами, трехи — треугольники, ножи — ножи.
— Тройка.
— Один, — а мне везет, все четыре однерки у меня. Для начала бросаю тройку ножей, отбил, сволочь. Выдал другому пятерку глаз, у меня как раз пятерка есть. Но походу она мне понадобится потом, он ее передал. Стоп, четвертый ушел! Ладно, передаю. Отбил все. Неплохое начало…
… Давай, золотишко, в нашу общую казну, я на тебя доспех куплю. Тем временем бард уже поет середину песни, остальное я прослушал.
…И говорит Он Ей нежно:
“ И будет сей цветок нашей знаком любви, —
Указав на розу ее сада, —
Пусть иссохнут его лепестки
Приняли они иной смысл при нем,
Тем самым он клятву принял,
Душу его связал с цветком.
Глава 14. Кузнец и некоторый щит
Перед тем как идти к кузнецу, я решил сходить к госпоже Нессии, спросить про зелье, о котором мы говорили с Оком.
— Добрый день, госпожа Нессия, я хотел кое-что у вас спросить, с глазу на глаз.
— Ну, у меня пока не аншлаг, или что-то очень секретное? — усмехнулась знахарка.
— Ну, нашел тут рецепт, но никак не прочту, — протягиваю.
— Щеколда на двери, — вдруг посерьезнела Нассия, — ты знаешь, что это за рецепт?
— Догадываюсь, что не самый обычный.
— Морфемутан, работает только на людей, превращает выпившего в родственника того, чей локон использовался в зелье. Откат долгий, болезненный. Правда необходимо, чтоб аура будующего родителя была всегда рядом, поэтому… А ведь один из вас может присоединиться к какому-то роду гномов… Ингредиенты не самые дорогие, но и не везде найдешь. Если нужно — приготовлю за 2 золотых, но заботиться об мутирующем… Трудно, словом.
— Интересует, но не сейчас. Пока оставлю рецепт себе. А можно что-то для бодрости?
— Кофейный экстракт, смешанный с зверобоем и мятой, убойная вещь, — сразу заулыбалась знахарка.
— Сколько за бутылку, какая доза?
— Две ложки на четыре часа, 5 серебра. Можно разводить в кипятке, в холодной не стоит.
— Беру!
— Замечу, что энергии это тебе не даст, только взбодрит.
— Знаю. Кофе с травами — это тот же кофе, но с травами.
Потом сразу пошел к Кузнецу, Щит забрать, хотя этот еще актуален пока, но чем черт не шутит.
— Приветствую, щит почти готов, осталось только лямку отрегулировать, этим и займемся.
— Да, а что там с медным?
— Бери инструмент, правь края. Золото отдай, а то забудешь.
— А, это сейчас, вот.
Править края круглому щиту нелегко, но сильно сложного тоже нет. С обратной стороны округлым молотом бить там, где металла не хватает, сгоняя его к краю, там где он выпирает из круга — согнать к центру или в сторону, где не хватало. Не идеально, но для идеального есть точило и наждак.
— Неплохо, довольно таки неплохо. Кстати, я же просил принести другие твои поделки!
— А вот, — вытаскивал я из сумки первую миску, котелок, вилку, одну из маленьких мисок, перстень и кольца, — вот.
— Неплохо, видно, что ты совершенствуешься, узор на щите и на
