Мое только что поднявшееся настроение начало стремиться вниз, к прежней точке отсчета. Шампанское в Роллс-Ройсе меня просто не взяло, а ходить по клубам, пусть и пропуская по шоту в каждом, уже надоедало.
Наконец, мы оказались на улице с высокими, в человеческий рост, фонарями в форме широких цилиндров с закругленной верхушкой. На каждом из них был логотип и надпись «Камелот». Они и привели нас к клубу, в котором мы все-таки решили остаться.
Как только я положила пиджак в камеру хранения, к стоящей рядом Джен подлетела Айрис, сцапала ее за запястье, повела за собой. Подруга в мгновение ока опомнилась, успела схватить меня тоже и потащить в темный зал, где над танцполом к потолку крепилась круглая отражающая свет конструкция. Корбин горделиво сложила руки на груди и медленно зашагала следом.
Вспышки стробоскопа и проекции на экране позади диджейского пульта мерцали и отражались в большом диско-шаре, висевшем точно в центре помещения, и в редких узких зеркалах на стенах. По бокам танцпола возвышались столики на высоких ножках с круглыми столешницами, как в закусочных. Вот только посетители за ними не торопились принимать пищу. Принимали они что-то другое.
Лучи мини-проекторов и разноцветных лазеров гуляли по черно-белому шахматному полу. Скользили над толпой самой разношерстной публики, подсвечивая лица то с пугающим, то с провокационным гримом или макияжем. Вылавливая из сборища людей японца средних лет в очках и костюме девочки-волшебницы, медсестер с накладными клыками, кровью на губах и коротких халатах, человека со странной конструкцией на голове, больше похожей на ведро с глазами, братьев Марио с зомби-гримом и еще сотни других персонажей и костюмов.
Я быстро осмотрела себя, скользнула взглядом по Джен и Айри и выдохнула. Что ж, кажется, на нас тут даже не обратят внимания. А вот Мария, напротив слишком выделялась в толпе своим внешним видом и… степенью одетости. Кажется, несколько мужских компаний сразу обратили на нее внимание. Хотя, что тут удивляться? Высокая блондинка с длинными волосами – ходячее воплощение традиционных представлений о европейском типе красоты.
Вдруг до сих пор игравший легкий дэнс-поп трек смолк, и в зале на несколько секунд воцарилась полная темнота. Над толпой пронесся нарастающий призывный гул голосов. Люди поднимали над головами руки, зажимая в них светящиеся неоновые палочки разных цветов.
Микел бросала сиротливые взгляды на единственные оставшиеся подсвеченными зоны – бары неподалеку от входа, которые примыкали к зонам вип-обслуживания. Мне даже показалось, что в ее сверкнувших глазах на миг мелькнуло сомнение: «А стоило ли сюда идти?»
Над сценой загорелся свет. Из-за кулис вышли два человека. Один был японцем с бородкой и завязанными в гульку на затылке волосами, а второй – молодым светловолосым парнем европейской внешности. Правда, оба выглядели так, будто принимают хип-хоп, как лекарство, с утра до ночи. Внутривенно.
Японец с бородкой встал за диджейский пульт, а светловолосый подошел к краю сцены, сбросил капюшон с головы и, к моему удивлению, тоже оказался японцем. Японцем с явной примесью европейской крови.
Хафу. В Японии детей от смешанных браков называют «хафу». Полукровки… Очередное искажение от английского, которыми так часто пользуются в этой стране для некоторых терминов.
– Че как, Токио?! – закричал в микрофон неизвестный исполнитель, заставляя меня очнуться от размышлений. – Пошумим в Хэллуин?
Со всех сторон раздались крики и одобрительный свист посетителей. Даже две танцовщицы на небольших рядом стоящих подиумах несколько раз высоко подпрыгнули на месте, несмотря на огромные каблуки и платформу на сапогах.
Я только сейчас начала рассматривать их нормально. В кожаных шортах и лифчиках, с маскарадными крыльями черного цвета на спинах. С ярким макияжем и демонстративно-томным выражением на лицах.
Дым-машины по периметру зала будто ожили вместе с музыкой в стиле ар-н-би и юношеским мягким, но пластичным вокалом парня. Было в звучавшей мелодии что-то завораживающее и космическое. Все помещение начало заполняться белесыми облаками. Освещение над танцполом снова заработало в прежнем режиме. Голубые лазерные лучи пронзали собой мглу, окутавшую зал.
Одна из танцовщиц заметила мой откровенно завистливый взгляд… Когда-то я тоже подрабатывала в клубах. И мне это нравилось. Девушка издевательски оскалилась в неоновом освещении и взмахнула темными волосами.
«Ну и хрен с тобой! Зато у меня грудь больше! Хоть и ненамного...» – ответила я самоуверенной усмешкой.
Вибрация эмоций рядом, и я повернулась, словно на зов. Что-то озорное и немного мстительное. Немного…
Джен уже стояла рядом с танцовщицами и кривила губы в заговорщической улыбке. Вернее, под одним из подиумов. Она поймала мой взгляд, подняла руку раскрытой ладонью вверх и растянула губы еще шире. Над ее пальцами на секунду мелькнули оранжевые искры.
Я выпучила глаза и хотела замахать руками, заставить Джен остановиться, но не успела…
Крылья танцовщицы, той самой, что еще минуту назад стремилась показать, кто тут хозяйка, медленно начали тлеть с концов. Вспыхивая лишь на полсекунды, но не успевая дать дыма. Работавшая на соседнем помосте девушка с прямыми платиновыми волосами взвизгнула пронзительным ультразвуком, который все равно услышали, похоже, только я и Джен. Вторая танцовщица схватила за руку свою коллегу с подгоревшими крыльями, стащила с помоста и, пробиваясь через толпу, повела ее к входу в служебное помещение.
Я снова ошарашено посмотрела на Джен, а та только шуточно руками развела. Мол, подумаешь, ничего страшного, мелкая шалость, и та, чтобы проучить самоуверенную девчонку, в лучшем положении, чем мы.
С моих губ невольно сорвался раздосадованный вздох. Во всей этой толпе я все еще видела только лицо подруги, в глазах которой плясали бесенята. Взявшись за стальной поручень помоста, она торжественно вспорхнула и поднялась над толпой. Джен улыбнулась от уха до уха и махнула мне рукой. Второй подсвеченный снизу спот рядом с ней оставался пустым. Я пожала плечами и тоже потянулась к поручню.
Стоило оказаться «на высоте» и ощутить, как вокруг скользят дым из генератора и лучи света, как во мне словно что-то лопнуло. Музыка и гомон людей тут же стали заполнять меня чем-то, что я могла охарактеризовать только как сладостный восторг или эйфорию… Ну или как там еще можно назвать то состояние, когда на подкорке сознания не остается запретов. Когда есть только тело и звук. Это похоже на ощущение полета, но для меня оно во сто крат ярче и сильнее. Оно дикое и возбуждающее… Нет, я никогда не была превосходна в танце. И уж тем более мне никогда не обойти в этом Джен. Но когда я танцую, то каждый раз чувствую себя по-настоящему свободной!
Да, наверное, это так.
Мне быстро стало жарко. Одежда уже была готова предательски прилипнуть к телу. Глаза слепило от вспышек стробоскопа, но я увидела, как Айрис шутливо погрозила нам пальчиком с «земли». Теперь можно только попытаться объяснить ей на пальцах, что мы ненадолго, пока не вернутся профессионалки.
