показывает?
Жму отбой и разворачиваю тачку к Старому лесу. Прав он, конечно, нечего мне там делать, но нихрена, перетопчется. Раньше об этом думать надо было.
Бар битком и, похоже, здесь тематическая вечеринка. Что-то в стиле Полицейской академии. Наряжены в основном девчонки. В полицейскую форму из сексшопа.
За угловым столом как всегда друзья Бурковского, самого его не вижу, поэтому, продираясь через толпу, беру курс на барную стойку.
Там тоже аншлаг – не подобраться. Но Крис я вижу. В фуражке на глаза, синей рубашке с коротким рукавом и черном жилете. Волосы собраны в аккуратный пучок на затылке.
Останавливаюсь. Двумя глубокими вдохами разгоняю тесноту в груди. Глушу раздражение данным мне от рождения рационализмом – не тратить ресурсы на заведомо бесперспективные идеи. Кристина одна из них, даже учитывая то, что я сам приложил к этому руку.
Да, тоже виноват. Да, жаль. Но на этом все.
За стойкой их двое. Крис и молодой паренек, очевидно новый бармен, потому что раньше я его здесь не видел. Работают в четыре руки, но она явно главная. То и дело дает ему короткие указания и постоянно следит за его действиями.
В какой-то момент она словно чувствует меня. Замирает на секунду, хмурит брови и быстро проводит ладонью по шее. От этого мимолетного жеста на языке неожиданно растекается ее вкус. Сглатываю, и в этот миг она поворачивает голову и смотрит четко на меня.
Пугается будто. Бледнеет и резко отворачивается.
Иду вперед. Решительно расталкиваю атакующих бар копов и даже отжимаю у лоха стул. Не собирался с ней никак контактировать больше, но тут прям под кожей зудит задать пару вопросов.
Кристина начинает нервничать. Движения становятся дергаными, резкими. Спина и плечи неестественно ровные, глаза прячет.
– Водки? – деловито интересуется новый бармен с именем Константин на бейджике.
Тоже в полицейской форме европейского образца и даже с наручниками на поясе.
– Сок. Яблочный.
Удивленно вскинув брови, кивает. Я жгу взглядом спину Крис, но она держится – делает вид, что не видит меня. Получаю стакан и терпеливо выжидаю еще минут двадцать.
Бред, но ситуация неожиданно заводит. Кровь в венах начинает шипеть, и под ребрами жжет азарт.
Наконец, очередь желающих вдариться алкашкой рассасывается, остаются два каких-то чувака, пьяная блондинка, кокетничающая с Костиком, и я.
Крис высыпает лед в ведерко и протирает салфеткой стойку. После чего вскидывает на меня горящий взгляд.
– Еще сока?
Едва не сносит волной ее агрессии. Обдает холодом и тут же в жар кидает.
– Любимый твой где?
Вспыхивает как спичка. В глазах молния сверкает, а губы поджимаются и заметно бледнеют.
– Понятия не имею.
– Ммм… – тяну, машинально подаваясь вперед и втягивая ноздрями ее еле уловимый запах, – как у вас там с расписанием? Окошко не появилось?
– Для тебя никогда не появится, – проговаривает тихо, скашивая взгляд в сторону Константина.
Иногда мне кажется, что за дерзостью она прячет свою слабость. Не боится шуток на грани и за словом в карман не лезет, но я видел ее уязвимой и беспомощной. Те качества, которыми манипулируют большинство женщин, она тщательно прячет за неприступным фасадом.
– У тебя дебют был, – понижаю голос, – я прав?
– А у тебя, видимо, нет.
– Значит, прав? В первый раз?
Держит лицо. Независимость и смелость играет. Заломив бровь, выдвигает подбородок вперед.
Красивая девочка. Очень. Все, что видел – все понравилось.
– Тебя не касается.
Вцепившейся в стойку Данил, местный официант, требует срочно два дайкири. Крис берет с полки бутылку рома, отмеряет норму и заливает его в шейкер, добавляет туда сок лайма, энергично трясет.
– Почему промолчала?
Она снова косится на Костика и Данила, но те внимания на нас не обращают. Я жадно впитываю ее эмоции – стыд, смущение, возбуждение. Понравилось ей тогда. Оргазм ее до сих пор ощущается на члене фантомными тугими спазмами.
– Это так важно? – интересуется с беспечным видом.
– О таком обычно предупреждают.
– Почему же не спросил сам?
Потому что Тёмочке твоему любимому поверил. Взгляды твои призывные видел. Бл*дь… потому что самому пробки выбило.
На вопрос не отвечаю, а она вроде и не ждет ответа.
Ставит на стол два бокала, насыпает на дно по маленькой ложечке коричневого сахара и выливает содержимое шейкера в один из них.
– Значит, нормально все у вас? Я не стал причиной конфликта?
– Не-а… все отлично.
Бродившее все это время в крови глухое раздражение собирается в области солнечного сплетения и концентрированным ударом бьет в виски.
Сучка.
– Так может, повторим? – атакую жестко.
Принимает. Отводит взгляд, переключая внимание на второй дайкири. Снова прячется за невозмутимостью. Ловко открывает крышку и профессиональным движением выливает коктейль в бокал.
– Данил, забирай.
Тот забирает заказ и исчезает, а Кристина усмехается одним уголком губ.
– С тобой уже не интересно. Хочется разнообразия.
Колючки выпустила. Скалится, кусает. Как Тёмыч к ней подход нашел? За какие, мать твою, заслуги она с ним?
Хоть убей – не понимаю и даже, что ответить ей, не нахожусь.
Чувствую смачный удар по плечу сзади, и в следующее мгновение на соседний стул усаживается сам Бурковский. Лицо Кристины застывает нечитаемой маской, но я успеваю заметить мелькнувшую в ее глазах обиду.
Врет, значит, про идиллию.
– Здорово! – наиграно весело и гостеприимно, – а ты как здесь? На завтра же договорились?
Смотрю утырку в глаза. Он уже изрядно пьян, взгляд мутный, движения заторможенные. Крис изображает бурную деятельность.
– Если бы знал, что ты бухой, не приехал бы…
– Ну, давай тогда, – дергает головой в сторону выхода, – завтра протрезвею, поговорим.
Встаю со стула и, обхватив предплечье Артема, тащу за собой. Идет, тихо посмеиваясь. Кристина занимается очередным заказом и даже бровью не ведет.
Волоку его в коридор и швыряю в стену. Потирая ушибленное плечо, громко ржет.
– Если трепанешь кому-нибудь, – предупреждаю тихо, – я тебе язык выдеру.
– Оооо!.. За репутацию волнуешься?
– Я предупредил. И… еще раз услышу, что ты пилотку Кристины всем подряд показываешь, урою на*уй.
– Да? – взвивается мгновенно, – а тебе, бл*дь, какое дело?! Ты че приперся? Она видеть тебя не хочет, ясно! Противно ей!
– Ага… не меньше, чем от тебя.
– Не приближайся к ней, понял!
– Спи спокойно, – разворачиваюсь на выход, – мне такого добра не надо.
Глава 17
Ни дышать, ни стоять, ни разговаривать нормально не могу. Эйне ушел, и из меня словно скелет вынули. Оперевшись поясницей о столешницу, пытаюсь восстановить дыхание и успокоить сердечную мышцу, что билась в конвульсиях, пока он был рядом, где-то в области
