был, помогал навес делать. Только закончили.
Мы сидели, касаясь друг друга плечами. Юрка рядом, такой родной. Слезы сразу высохли и на душе стало спокойно.
– Мы едем в Смоленскую область, в город Гагарин. Будем там строить коровник.
– Странно, физики – и коровник.
– А ты хочешь, чтобы мы синхрофазотрон строили?, – засмеялся Юрка.
– Я хочу, чтобы ты из Ташкента не уезжал, – тихо ответила я.
– Натуль, ну не расстраивайся. Я тебе письмо напишу.
Я молча кивнула.
– А когда приеду, мы с тобой пойдем в секцию моржей, будем закаляться.
– Хорошо, – послушно кивнула я.
Я готова была с ним идти хоть к моржам, хоть к аквалангистам или парашютистам, хоть в отряд космонавтов. И еще мне хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался. Но мы оба понимали, что это невозможно.
– Я пойду, Наташк. Пока пешком дойду, метро ведь уже закрылось.
Мы тихонько подошли к двери, не включая свет в коридоре. В полной темноте белела Юркина рубашка. Мы стояли, держась за руки, глядя друг другу в глаза и никак не могли расстаться. Чтобы видеть друг друга, стояли очень близко.
– Я буду по тебе скучать, – прошептал Юрка, и я почувствовала на губах его дыхание, – очень-очень…
Мы почти поцеловались, но тут раздался голос:
– Ребята, а вы знаете, что уже очень поздно?
Это недремлющая бабушка зорко несла свою вахту. Не знаю, что она в темноте увидела, но Юрка тут же открыл дверь и выскочил на площадку.
Я выскочила за ним, но он уже несся по лестнице вниз, на ходу послав мне воздушный поцелуй.
Глава 18
Лето закончилось без особых приключений. Работу по философии я дописала, и даже напечатала сама на старенькой машинке, которую мама взяла для меня на время у своей подруги. Павел Николаевич «держал дистанцию», больше никуда меня не приглашал и не вел посторонних разговоров, и без комментариев забрал у меня работу на конкурс студенческих научных работ.
Ученики Галины Ивановны успешно поступили в вузы, у Анатолия Константиновича на каникулах мы не работали.
Я привыкла к бешеному темпу жизни, и теперь отчаянно скучала без дела и без Юрки. Письмо он мне действительно написал, как обещал, но там не было тех слов, которых я ждала. Письмо было обыкновенное, такое, как он мне писал и раньше – просто дружеское, без намека на чувства.
В конце лета у нас началась практика на стройке. Не знаю, что мы там должны были делать по замыслу практики, но в действительности слонялись по этажам недостроенного здания, иногда убирали мусор, иногда подносили кирпичи, а большую часть времени сидели где-нибудь подальше от глаз начальства и травили анекдоты. Порой мы смывались пораньше и шли в кино, и строительное начальство смотрело на это сквозь пальцы. Главное при этом было не попасться на глаза начальству институтскому.
В один из таких дней я вернулась домой, и увидела там Юрку, который пил чай с моими домочадцами. Понятно, что он ждал меня, но наедине нам побыть практически не удалось. Брат, как очумелый, крутился рядом, не давая нам и слова сказать.
– Мам, убери его, – в сердцах сказала я, выйдя на кухню.
– Как я его уберу, к стулу что ли привяжу?
Но увидев, что я разозлилась не на шутку, добавила:
– Пойдите куда-нибудь.
– Разве я это должна предлагать, мам? Как ты это себе представляешь?
Юрка тоже заметил, что я злюсь, и поспешил откланяться, вручив мне подарки. Это была открывалка для бутылок в виде крокодила и заяц, играющий на гитаре. Единственным утешением было то, что назавтра мы договорились идти в секцию моржей. Витька – брат и тут встрял:
– Какие вы моржи, если еще не холодно?
– Так и надо привыкать постепенно, пока тепло, – объяснил ему Юрка.
Закрыв за Юркой дверь, я потрясла кулаком перед носом братишки:
– Если ты еще хоть раз влезешь в наш разговор, и вообще будешь приставать к моим гостям, то не проси больше решать тебе задачи по физике или алгебру по Сканави, понял?!
Тот отшатнулся:
– Чокнутая какая-то сестра! Что я сделал?
– Ага, еще маме иди пожалуйся!
Он покрутил пальцем у виска и молча отошел.
На следующий день мы встретились на берегу Анхора. У секции моржей там была площадка для бадминтона и волейбола, дорожка для пробежки и специальные лесенки для спуска в воду.
– А зачем сначала бегать?, – спросила я у Юрки, – пошли сразу купаться!
– Натуль, это чтобы разогреться, когда будет холодно, и в воде не замерзнуть,– объяснил он терпеливо.
Вообще-то я спросила просто так, потому что когда он рядом, мне было наплевать на очередность событий.
Стояла середина сентября, но вода сразу окутала нас, как парное молоко. Мы выплыли на середину реки и поплыли вниз по течению.
– Юрка, не уплывай далеко от меня, я боюсь!
Юрка засмеялся и поплыл рядом:
– Не бойся, я с тобой!
Мы вылезли из воды, поиграли в бадминтон, и вдруг я подскочила как ошпаренная:
– Юрка, а сколько времени? У меня же практика!
Юрка полез в карман за часами:
– Почти опоздала.
– Да ты что, нас же с утра отмечают!
Лихорадочно натянув джинсы прямо на мокрый купальник, я помчалась по аллее, благо до нашей стройки было недалеко.
– Наташка, – кричал мне вслед Юрка, – а ты же не завтракала, возьми бутерброды!
– А, не до этого, – на бегу отмахнулась я.
На стройку я прибежала как раз во время переклички. Преподаватель посмотрел на меня косо, но все-таки поставил плюсик против моей фамилии.
Девчонки обступили меня:
– Ты откуда такая мокрая?
– Прямо из глубин Анхора.
– Девочки, подметайте второй этаж, – распорядился бригадир.
Мы решили, что подметание никуда от нас не денется, подошли к оконному проему и стали смотреть вниз. Внизу по тротуару не спеша шли люди. Я обратила внимание на парня, как две капли воды похожего на Юрку.
«Надо же»,– подумала я, – «совсем у меня от любви крышу сносит, везде он мерещится», и собралась уже отойти от окна. Но парень вдруг завернул к нам на стройку и стал что-то спрашивать у рабочих. Те стали показывать руками наверх, он поднял голову, и я увидела, что это на самом деле Юрка. Потерла глаза, видение не пропадало, наоборот вполне реальный и материальный Юрка, задрав голову, что-то высматривал.
– Юр-ка-а!, – заорала я, и высунулась из окна так, что Луизка схватила меня за край футболки.
Он увидел меня, улыбнулся и помахал рукой. Через две минуты он был уже на нашем этаже.
– На тебе бутерброды и помидоры, – протянул он мне сверток, –
