пузырики.
— А ну — марш домой, кому говорю!
— Он плохой был, плохой мальчишка!
— Этот мальчик что-то мог. Он — молодец! А ты — ничего не можешь. Только игрушки клянчишь у папы. Больше — ничего, пустое место. Ты — бестолочь! Ты — пустая глупая кукла, которая ничего никогда не сможет!
Воспитательница, покачивая головой, проводила детей взглядом. Каких она только не видела воспитанников?! В прежние времена в провинциальных Ушках не сильно деликатничали с детьми. По сути — детские коллективы представляли из себя звериные стайки, где царил «Закон джунглей». Прав тот, кто сильнее. Слабого надо загрызть, в этом участвовали даже взрослые. Ну и конечно — смотрели на родителей. Влиятельные папа с мамой, заботливые и оберегающие, могли кардинально повлиять на безопасность и судьбу своего чада.
А может это…?
На обед в крытом кафе подавали харчо с хачапури. Обслужив странного посетителя в сером осеннем пальто, девушка испуганно прижалась к своему напарнику и стала что-то нашёптывать ему на ухо. Александр по-прежнему был единственным их посетителем. Его смущала реакция девушки. У себя, в Ушках он привык к тому, что противоположный пол смотрел на него с интересом и восхищением. Теперь все те провинциальные простушки казались невероятно милыми, наивными, и простодушными. Как их не хватает! Вокруг и повсюду мелькают одни лишь хищные меркантильные существа. Для них имеет значение только принадлежность к высшему свету. Любой обычный парень воспринимается ими как назойливый попрошайка. И никакой морали, никаких табу. Одна показуха. Повод для категорического отказа. Если надо — готовы хоть на коленях ползать, лишь бы впустили в мир элиты. Александр презирал любое унижение. Человек для него имел достоинство и право на сытую жизнь только если он твёрдо мог стоять на ногах с гордо поднятой головой. Себе он ни за что бы не позволил какое-либо низкопоклонство. Если достоин — всё дадут и так, сами. Ещё и уговаривать будут. Удел слабых — всякие слабости и забота о ком-то. Он — сильный. Он — бог.
После обеда вернулись сомнения. Воспоминания о прежних победах не приносили утешения. Впереди, прямо перед глазами, стояла пустота. Пройдя взад-вперёд по аллее, Александр почувствовал страх перед будущим. Впервые он не знал — что делать. Смириться с судьбой? Отправиться в общежитие и надолго забыть о комфорте? Может — даже навсегда. И кто он после этого будет? Слабак? Ну уж нет! Молиться как все — этой Бледной Немощи, повешенной на дереве? Вождю нищих и убогих?
«У меня же есть свой мессия. Personal Jesus. Как в песне. Он не подводил и не подведёт. Как тогда, стоит лишь позвонить по телефону. И ты услышишь. Парни сделали отличный ход. Я поверил им и всё получилось. Услышал их голос на другом конце провода. Значит, нужно только поверить ему. И он всё сделает. Ведь я достоин того! Но сначала, нужно понять и представить: что конкретно мне нужно. Жильё. Инга не может мне ничего предъявить. Я вёл себя идеально. Её столичное чванство — это только результат женской импульсивности. Моча в голову ударила. Она поступила со мной в высшей степени несправедливо. А это значит — сейчас всё её сознание трепещет от желания вновь меня увидеть и загладить свою вину. Точно! И именно сейчас, пока боль не утихла и не забылась. Сидит где-то у окна и слёзы льёт: «Ой, надо же, котёночек бедненький, я ж его как обидела…». Ха, да ведь это тема! Эта жалкая овца и так без мужика страдает, а тут сразу — такой парень ушёл. На неё и так, наверное — не смотрит никто. Без внимания — она и сумасбродит себе. Я ведь ей даже цветов ни разу не подарил. А что, может купить ей букет? Да ну, Саня, брось такую глупую мысль. Ты только приди к ней, она и так тебе руки целовать начнёт! Скажет: «Сделаю для тебя что пожелаешь. Хочешь — ляжем с тобой хоть сейчас!» Противная она, конечно. На людях не хочется с ней показываться. Засмеют! Но для дела — придётся. Разок-другой. В темноте. Фу, гадко, конечно, но ничего не поделаешь. А потом сразу намекну… или во время… нет, лучше — перед началом, когда башню снесёт. Прописочку, уважаемая курица. А потом — пускай в дела свои вводит. Я смогу, почему нет!? Бизнес затем на себя переведу. Квартиру — тоже. Да и коттедж лишним не будет. Хату сдавать можно. Жить — за городом. Её саму — в курятник для престарелых. Пусть там кудахтает. Передачки изредка носить. Сам — найду себе девку молодую. С местной пропиской — это не проблема. Будет работать в офисе за меня. Ещё за счастье посчитает! Тогда заживу как надо. Я достоин того! А что — план неплох! Сегодня вечером, без промедления, зайду (как-бы невзначай) к этой старой овце. Ну, вроде — фотографии свои забыл. А она сама на шею мне и кинется. «Любимый мой, ненаглядный мой, пупсик драгоценнейший…» Тут главное — не продешевить. Прописочка, а затем — остальное по списку. Эта дура всё отдаст!»
Александр торопил время. Мысль — забрать сразу свою сумку с вещами была сразу отвергнута. Придётся на КПП вновь просить ключ. А просить Саша Ермоленков не любил. Лучше — когда дело выйдет, явиться победителем, с Ингой на её новой машине, и сказать: чтоб принесли. Да, именно так! Калейдоскоп уже начинал поворот новой гранью. Причудливый красивый узор вот-вот должен был порадовать взор смотрящего. Где бы только теперь убить время до шести?..
Сильный ход
Александр уверенно шагал по тротуару мимо высотных бело-бардовых панельных домов. Солнце стремилось к закату. Его лучи косо проникали в уютные дворики. Рельеф местности отбрасывал длинные тени. Было всё так же по-летнему тепло и сухо. Серое пальто, пожалуй — отдавало слишком тепла, но в нём молодой человек производил весьма солидное впечатление. Из встречных прохожих никто не понимал — что ухмылка на его лице таила в себе коварный план, который никак не выходил из головы двадцатитрёхлетнего франта. В шесть-двадцать вечера дверь заветного подъезда открылась и Александр направился к лифту. Поднявшись на одиннадцатый этаж, он вышел и с той же уверенностью прошёл до заветной двери. Сунув ключ в замочную щель, вдруг обнаружилось — что ключ не подходит. Сообразить почему — он не усел, дверь тут же открылась изнутри. Будто его визит ждали. На пороге стояла Инга в розовом халатике и розовых же
