же вспомнила его вчерашнего — мокрого, горячего и дико сексуального, а ещё его сильные руки и чуткие пальцы …
Боже!
Резко открыла глаза, вспоминая, что я вообще-то еду в машине на заднем сиденье и рядом со мной воркует ребёнок. Сглотнула слюну, пытаясь медленно выдохнуть и успокоить фантазию и уже поплывшее тело. Бросила быстрый взгляд на девочку, что, слава богу, ничего не заметила, а потом в зеркало заднего вида.
И подвисла. Захар смотрел прямо на меня, и от проникающего прямо в печень взгляда меня даже зеркало не спасало. Спас светофор, переключившийся на зелёный.
Спокойно, Земляникина! Главное — не обращать внимания. Ведь всем известно, что чем меньше паники, тем лучше соображаешь. И эта мантра помогала мне ровно до минуты, когда плавно автомобиль притормозил перед огромными воротами, за которыми виднелся ещё более огромный замок.
Граф де Бомарше! Божьи птички, заберите меня, пожалуйста.
Но с небес никто не спустился, и мы, проехав кордон из охраны, тормознули перед красивым парадным крыльцом.
Лика, издав радостный писк, торопливо расстегнула свой ремень безопасности и уже спешила на выход. Яровой тоже щёлкнул замком, отстёгиваясь, а я застряла где-то посередине этого процесса. Пальцы словно приросли к замку, не решаясь нажать кнопку.
— Уже приехали, — с налётом пафоса декламирует Панталонович, открывая мою дверцу.
— А может, моё присутствие там необязательно? Ведь Лика будет среди друзей и многочисленной охраны.
— Вы боитесь графа? — без каких-либо эмоций спрашивает Захар, наклоняясь ко мне, что приходится вжаться спиной в сиденье, чтобы не соприкоснуться с его нависшим телом.
— Я вовсе не знакома с графом и не горю желанием обрести это знакомство.
— Жаль, так как придётся. Тем более он уже спускается по лестнице, чтобы поприветствовать нас.
Щелчок расстегнувшегося ремня эхом отдаётся в моей голове. Приходится задержать дыхание, пока мужчина выпрямляется, а между нами снова образовывается спасительное пространство из воздуха.
— Земляникина, выходи, или я сам тебя вытащу, — угрожает работодатель, и неожиданный блеск голубых глаз буквально заставляет меня передвигаться в сторону улицы.
Нервно одёргиваю край блузки, прикрывая живот, и как можно незаметнее вытираю вспотевшие ладошки об льняные брюки.
Сцепив зубы и гордо отвернувшись от персонального агрессора, обхожу машину и топаю к замку.
Граф де Бомарше и, я так понимаю, его жена стоят на предпоследней лестничной ступени и внимательно слушают щебетание радостной Лики.
— О, Зар, а я думал, ты нам так и не представишь мадмуазель няню. Я уже подумал, что припрятал подальше от людских глаз, как старый гном своё сокровище.
Кто это сокровище?! Я что ли?! Додумать не успеваю, ибо нервно дёргаюсь от голоса Ярового прямо за моей спиной.
— От вас, Лев Николаевич, всё равно нет смысла прятать. Девушка просто не желала с вами знакомиться, пришлось практически силой из машины доставать.
Я от такого напутственного слова одновременно бледнею и краснею, а ещё хочется стукнуть одну черепушку чем-нибудь тяжёлым.
— О, Лев, неужели этот момент настал, и я вижу перед собой девушку, не желающую сразу же упасть если не в твои объятия, то хотя бы к твоим туфлям.
Красивая, с пепельными волосами графиня де Бомарше при близком расстоянии приводила в восторг даже меня. Изящная как статуэтка, она великолепно вписывалась в собственнический захват руки мужа на её талии.
— Ну, что ты, Лар, первой была ты, — с усмешкой на губах и весельем в глазах поправляет её граф.
— А кто сказал, что в тот миг я не хотела упасть к твоим ногам? — немного смущаясь, парирует девушка.
— Да?! Ну, я этого не понял, — и переводит взгляд на меня. Ой!
Экранный граф так отличается от настоящего, что я теряюсь и не могу даже вспомнить, как правильно нужно приветствовать столь высокопоставленную особу, а когда эта особа смотрит таким взглядом, то вообще хочется сбежать обратно в машину.
— Лев Николаевич, позвольте представить Земляникину Веронику Андреевну, — сухим официальным тоном начинает Яровой, продолжая стеной стоять за моей спиной, тем самым преграждая путь к отступлению.
Вот спрашивается, зачем ему это моё знакомство с такими важными особами. Издевается что ли?!
— Очень приятно, Вероника Андреевна, — здоровается граф таким тоном, что ему точно далеко от приятного, а от его взгляда у меня аж мурашки по телу.
Ещё пара секунд, и я реально рвану в тачку, несмотря на всю комплекцию телохранителя.
— И мне очень приятно познакомиться, Лев Николаевич. Можно просто Ника, — выжимаю из себя и стремительно, пока ещё могу дышать, перевожу взгляд на притихшую Лику.
Моя Ванилопа переводит взгляд между нами взрослыми, а потом, видимо распознав моё состояние, близкое к потере сознания, широко улыбается и протягивает ладошку в мою сторону.
Хватаю детские пальчики, словно это единственный якорь в бушующем море.
— Граф, Ники самая клёвая в этом мире, она умеет печь самые вкусные булочки с… — спотыкается в очередной раз, забывая мне уже ненавистное слово.
— Ванилью, — напряжённо продолжает Яровой.
— Даже так! Ищет путь к сердцу мужчины через желудок, — и я слышу непонятную мне холодную усмешку в голосе де Бомарше.
Господи, зачем я согласилась?!
— Лев Николаевич, вы мне девушку не запугивайте, пожалуйста, — раздаётся вдруг строго от моего работодателя.
— А именно поэтому ты от неё дальше чем на десять сантиметров не отходишь? Пугливая? Или ты её силком дома удерживаешь, а ночью в подвале запираешь?
Охреневаю от контекста развернувшейся беседы и тут же прекращаю мандражировать. Это кто меня тут пугливой обозвал? Ещё бы трепетной ланью обласкали.
— Лев Николаевич, вы не переживайте. Мы, как до брачных игр древнего племени сатанистов доберёмся, обязательно вам сообщим и даже пригласим, — с наездом на его сиятельство заявляю я, но детские пальчики не отпускаю.
Они не дают мне сдуться перед этим богом власти в лице графа. Ибо больше, чем мою нелюбовь к разным чванствам из элиты нашего мира, я не терплю попытки оскорбления невинных людей. Яровой тут ни при чём, и уже если начистоту с самой собой, то мне не нравится, как с ним беседует его босс, а издеваться над Панталоновичем вообще только моя прерогатива.
Пауза затягивается, но теперь я не отвожу взгляда от графа, как бы мужчина не пытался продавить меня.
— Хорошо, Ника. Только не забудь, что обещала пригласить на ваши брачные игры, а то, зная своего телохранителя, боюсь, он меня намеренно вычеркнет из списка приглашённых.
Зелёный взгляд мужчины напротив теряет как по щелчку пальцев всю враждебность и наполняется мягким теплом.
— Приглашаю всех пройти в дом, у нас скоро чай с пирожными намечается, — с улыбкой на лице вклинивается жена графа. —
