ответил он на итальянском. — Потом поблагодаришь, когда доплывем…
На этот раз не было никаких видений, лишь спасительное черное Ничто, которое с радостью приняло меня в свои объятия.
* * *
Спасительное Ничто еще долго чередовалось с видениями и воспоминаниями из прошлого. Не знаю, через сколько я вновь вернулся в реальность, где уже не было никакой сумасшедшей качки, лишь тихий плеск волн за бортом, да свежий морской воздух, что попадал в трюм через крошечное окошко под самым потолком. Да и не окошечко это было, а скорее всего бывшие пушечные порты, так как судно застало еще времена гладкоствольной артиллерии. Как я понял из воспоминаний Богдана такое тут не редкость — берется старое судно, пушки долой и вместо них пару новых палуб. Все — корабль, способный мотаться с континента на континент не тратя на это уголь и мазут, готов! Долго конечно плыть, это тебе не пароход, но зато дешево. Да и не возят такие корабли пассажиров — тут в основном только нескоропортящийся и не боящийся воды товар, на одном из тюков которого я собственно и лежу. Богдан вообще много знал про это судно, до морской лихорадки он успел поболтать с некоторыми членами команды корабля. Да и в порту часто терся, успел понахвататься перед смертью.
Сейчас день, а в последний раз я вроде бы приходил в себя ночью, значит, как минимум двенадцать часов забытья прошли. И самое главное — я не умер! Теперь умереть мой страх номер один. Точнее не умереть, а навсегда остаться в моем персональном Аду, где я должен раз за разом переживать события своего прошлого, смешанные и переплетенные самым причудливым способом. И, ладно бы это были только галлюцинации, ведь нет! Места и обстановка может меняться, а вот основное действо остается прежним — я всегда на грани смерти. Сюжет один и тот же — то пули, то взрывы, то огонь! Меня этот огонь уже достал! Сколько раз горел уже и не счесть! И хорошо бы что только во сне! Но нет! С трудом поднимаю левую руку и подношу к лицу — так и есть, шрам на месте. Значит, в прошлое возвращение в реальность мне не показалось и действительно на обратной стороне ладони у меняя гигантское пятно ожога, доставшееся по наследству от Богдана. И я знаю, как он его получил — видел в одном из видений! А это значит, что и другие ожоги есть, как бы мне их только посмотреть, ведь большая часть на спине и ногах, знатно тогда меня обдало фосфором… Не будь я слабосилком — не пережил бы!
Стоп! Слабосилок? Это еще что такое?
— Кх! — хрип, полный боли, сам вырвался из легких, зря я об этом подумал…
Новое погружение в пучину своего сознания принесло новые воспоминания и интересные факты, один побег из Неаполя чего стоит! Дворяне серьезно взялись за искоренение Рода Альфано, раз даже не пожалели нас, сообщников сына Эрриконе. Из двенадцати человек, что входили в банду Рико, до порта, а потом и до корабля, смогли добраться только он и я. И это было страшно! То, что это другой мир, я понял сразу, но вот то, что этот мир так похож и одновременно не похож на мой родной — это никак не укладывалось у меня в голове даже сейчас! Это точно не путешествие в прошлое, так как в моем мире точно не было официальной охоты на детей, пусть даже и преступников, с последующим их развешиванием по фонарным столбам!
Тут мне не хватает Шизы, уж он бы точно ответил на все мои вопросы, ведь благодаря именно ему я здесь! Но мой личный демон искуситель молчит с того самого момента на палубе, когда я чуть не отправился за борт.
Но мир, в который я попал, вторичен! Главный вопрос, который я хочу задать Шизе — как так получилось, что среди тысяч других тел только умерших или находящихся на пороге смерти он выбрал именно это, являющиеся моим родственником, ну или как минимум однофамильцем?
— Кхе! — вновь реальность и мой надсадный хрип, за окном все еще солнце, совсем недолго я отсутствовал. Пересиливаю слабость и запускаю руку за пазуху, где у Сербо хранится самое дорогое — память о славном прошлом его предков.
Выглядело это наследие как давно нестиранный платок, сохранивший кое-где элементы ручной вышивки. Но память подсказала мне, как он выглядел в оригинале до всех печалей и невзгод, что высыпались на голову Мирковичу Богдану Ивановичу.
Из великого родового наследия у Сербо остался только герб, вышитый на платке. Самый простой французский двухцветный щит, поделенный белым шевроном. Верх — расшит синими нитками, низ — черными. А вот верхней части нет — она не сохранилась. В один момент донору захотелось есть так сильно, что он распословинил платок и продал кусок с вышитым на нем рыцарском шлемом и короной из страусовых перьев. Да и как продал… Сменял на еду…
Но он не первый, кто портит герб — еще при жизни его маменьки, та спорола всю серебряную нить, из которой был сделан намет, и продала ее. Давно это было — отец уже умер, а мать еще была жива… С тех пор и все остальные и недрагоценные части намета расплелись и растерялись. Потом серебра лишился и сам щит со шлемом, но тут цветная нитки выдержали и смогли дожить до момента обмена шлема на еду.
И сейчас я внимательно рассматривал единственное, что осталось от наверное уже моего рода. А слезы сами текли из уголков глаз… Что было странно, ведь не было больше никакого Мирковича Богдана Ивановича. Он умер, не пережив морскую лихорадку. А его место занял я — Миркович Никола Богданович. И герб мне этот был знаком — точно такой же, как и у моего рода, что вымарали из всех дворянских книг в конце позапрошлого века. Но именно такой подход последнего императора и спас моих предков — когда грянула революция мы уже были простыми лавочниками средней руки. Конечно, и моему прапрадеду, так же именовавшемуся Богданом Ивановичем, досталось от разгулявшейся черни, но тогда только разграбили лавку, а вот всех носителей подобных гербов развесили по плахам да по фонарным столбам. Плюс потом еще и половину следующего века выискивали недобитых дворянчиков и их потомков, участь которых тоже была незавидна. Вот тут-то такое тщательное затирание всей истории моего рода нас и спасло.
Таких совпадений не бывает! И я знаю,
