что тебе приносят, и не пей. Мало ли что подсыплют. Мы тебе с кухни чего-нибудь притащим. Жан, пошли.
Владик и Жан шли по замку.
— Владик, а какой у тебя план?
— Пока рано говорить, для этого надо выбраться из замка, поискать в городе одного человека. Если мне очень повезёт и я его найду, у нас будет по крайней мере ещё один союзник. Но такой, что стоит десятерых.
— А кто он?
В это время раздался громоподобный голос, который заставил Владика замереть на месте:
— Где этот пацан? Я только что видел его идущим по галерее и теперь слышу его голос! Ну-ка покажись мне, сорванец!
— Кузьма!
Владик бросился к появившемуся перед ними Кузьме и обхватил его за шею.
— Кузьма, ты наконец-то появился! А я голову ломаю, как тебя найти! А ты вот он!
Кузьма гремел, обнимая Владика:
— А где же мне быть! Искал тебя по всему городу, а потом смекнул, что ты решил сам в замок пробраться, без помощи старого Кузьмы! И ведь пробрался! Паршивец этакий!
— А что мне было делать, когда вы оба заснули в трактире!
Кузьма несколько смутился:
— Было, не спорю. Встреча со старым другом. Воспоминания о былом… Усталость навалилась.
— Ага, знаю я твою усталость. Да ладно, хорошо, что ты нашёлся. Подожди…
Владик отступил назад, оглядывая Кузьму. Тот был в камзоле цветов королевской гвардии и стальной кирасе. На боку висел короткий меч.
— Подожди, Кузьма, ты что, ты…?
— Да, мой старый друг устроил меня в гвардию. Сегодня мы заступаем в ночь.
Владик был готовь вновь броситься обнимать Кузьму.
— Слава Богу! А то у нас тут такое творится!
— Рассказывай. Нет, только не здесь. Пошли.
Они дошли до конюшен, где Кузьма плюхнулся на охапку соломы. Мальчики последовали его примеру.
— Вот теперь говори. Тут нас никто не подслушает.
Владик в течение десяти минут пересказал события последних дней. Кузьма слушал, крутил головой и цокал языком, с уважением поглядывая на него и Жана.
— Ну что же, парни, вы молодцы. Не всякий взрослый мужчина так бы смог.
Владик и Жан покраснели от похвалы. Кузьма наставительно поднял палец.
— Но радоваться рано. Дон Кон Рабиа… В общем, сами знаете.
— Да уж знаем.
— Ну вот то-то и оно.
Кузьма помолчал и затем спросил, не глядя на Владика, равнодушным тоном:
— Что твоя сестра собирается сделать? Может, правильней будет уступить Дону Кон Рабиа? Он, конечно, человек мерзкий, но политик опытный и всегда добивается своего. В конце концов, так хорошо стать могущественной королевой огромной страны. Ей будут подчиняться миллионы людей, она будет…
— Да-да-да! Будет объявлять войны, казнить людей?! Кузьма, ты с ума сошёл? Да плевать ей на всё это, на власть, на могущество! И никакой войны не будет!
— Кон Рабиа убьёт вас.
— Плевать на него тоже! И если ты не хочешь нам помочь… Жан, пошли!
Владик вскочил на ноги, но Кузьма поймал его за руку и дернул так, что Владик плюхнулся обратно на солому.
— Ну и семейка. Хотел бы видеть ваших родителей. Прости, пацан, я просто хотел удостовериться, что вы тверды в своих намерениях. Что не струсите.
Владик сердито зыркнул на Кузьму.
— Ну и как, проверил? Нас этой ночью тоже приходили двое проверять, так одного чуть не пристрелили!
Кузьма захохотал и широкой ладонью хлопнул Владика по спине, так что тот на мгновение потерял дыхание.
— Молодец!
* * *
И вновь пришла ночь. В большой комнате полуподвала Жан без сна крутился на кровати — из темноты слышалось сопение нескольких других пажей, они давно спали — а Владик стоял у окна, беспокойно стуча пальцами по переплёту окна.
— Что ты барабанишь? Только на нервы действуешь.
— Нежный ты больно, — ответил Владик, не оборачиваясь.
— Они сегодня опять придут.
— Должны.
Наступила пауза.
Тем временем подручные Дона Кон Рабиа Никколо и Джино неслышно ступая, шли коридорами замка. Джино нащупывал заткнутый за пояс кинжал, с трудом сдерживая нервную дрожь.
— Эти проклятые парни ушли к себе?
— Да.
— Ты уверен?
— Уверен, я сам видел. И заткнись! Хочешь, чтобы нас услышали?
Они подошли к дверям, ведущим в покои принцессы, и остановились в нерешительности. Никколо несколько раз брался за ручку двери и отпускал её, боясь открыть.
— Чего ты ждёшь?
— Молчи! Я прислушиваюсь.
— Ты не прислушиваешься, ты стоишь и трясешься от страха.
Из темноты за ними беззвучно возник Шарль. Он слегка кашлянул, так что двое злодеев дёрнулись от испуга. Они мгновенно обернулись и испугались ещё больше от волчьего оскала Шарля и его шелестящего шёпота:
— Чего вы ждёте? Передумали исполнять повеление великого Дона Кон Рабиа?
— Нет-нет!
— Как вы могли подумать?
— Ни за что!
— Приказ великого, светлейшего Дона Кон Рабиа для нас закон!
— Мы сделаем всё…
Шарль цыкнул на злодеев, так что они осеклись:
— Хватит болтать! Беритесь за дело. Я присмотрю, чтобы вы в последний момент опять не струсили.
— Любезный Шарль, поймите нас, прошлой ночью мы не струсили, мы едва не погибли и были вынуждены…
Шарль взял Джино за плечо и толкнул его так, что тот уткнулся носом в двери покоев принцессы.
— Вперёд.
Джино повернул ручку двери, они с Никколо осторожно вошли в тёмную комнату, где прошлой ночью дежурили Владик и Жан. Шарль скользнул за ними, прикрыв за своей спиной дверь.
В комнате царила полная темнота — кто-то озаботился тем, чтобы плотно задёрнуть шторы. Джин едва слышно прошептал:
— Никколо, доставай кресало. Нужен огонь.
Никколо полез за пазуху за кресалом и замер — в темноте, где-то у двери в спальню принцессы отчётливо звякнуло железо.
— Джино, ты слышал?
— Слышал.
— Что это было?
— Может, кошка?
— Идиот, кошки не гремят, как старая кастрюля. Скорее, нам нужен свет.
И свет вспыхнул. В руках стоящего у дверей в спальню принцессы Кузьмы горел потайной фонарь со стальной шторкой, которую он только что отодвинул.
— Парни, у нас гости.
Никколо, Джино и стоявший за их спинами Шарль, толкая друг друга, рванулись обратно к двери, через которую только что вошли, и замерли — на их пути уже стоял здоровенный солдат королевской охраны с мечом в руке. Ещё двое солдат, лежавших на полу, неторопливо поднялись. Один из них недовольно прокряхтел:
— У нас в казарме тюфяки помягче, чем пол в покоях принцессы.
Он протяжно зевнул и добавил:
— Давайте отрубим им головы, и пошли скорее спать.
Второй солдат поддержал его:
— Точно-точно, нам с зарёй заступать в караул.
Никколо и Джино мгновенно грохнулись на колени и наперебой заныли:
— Любезные господа, мы ошиблись
