class="p1">Я, бедняк, не задумавшись, ответил: «Да, изречение: Завещает вам Аллах относительно ваших детей, сыну — долю, подобную доле двух дочерей[124] — указывает на утверждение наследства за каждым родным сыном, если таковой имеется, а не за внуком...» [Затем Ибн Рузбихан разъясняет этот стих Корана и заключает, что внук не наследует вместе с сыном. После Герата дискуссия на эту тему была возобновлена в Бухаре].
Дело кончилось тем, что [хан] пожелал отложить это предписание, ибо в тексте не было обоснованного довода, и [велел] поступать по установлению Чингиз-хана. Однако поскольку оно противоречило общему мнению улемов, то [хан] оставался в нерешительности. ...
[Между тем один из жителей Бухары, по прозвищу Амир Аху, выдававший себя за сейида и считавший себя ученым, представил хану из какой-то книги выписку, с содержанием которой якобы был согласен казий Шурайх[125]. По довольно запутанному тексту этой выписки Амир Аху делал вывод, что внук получает часть наследства. По мнению же Ибн Рузбихана, бухарец просто не понял представленного им текста].
На следующий день, когда я, бедняк, вместе с улемами удостоился сидеть на августейшем собрании, его величество наместник всемилостивого, показав представленную Амиром Аху выдержку, выразил радость по поводу совпадения мнений и суждений его величества и казия Шурайха и изволил сказать: «Нам подобает действовать по слову казия Шурайха и теперь будем поступать так». Он повелел его высочеству прибежищу царства, могущественному как судьба, Мухаммад Тимур-султану, чтобы написали в областях Мавераннахра указ, дабы казни действовали по нему и произвели уравнение в наследовании родного сына и внука.
Так как это противоречило единодушному мнению улемов и приведенные Амиром Аху доводы не имели никакого касательства к делу, то я, бедняк, и прочие улемы Хорасана и Мавераннахра по этому случаю совсем огорчились, а изменить это личное мнение было очень трудно. Мы прибегнули к его высочеству султану Мухаммаду и умоляли, чтобы он еще раз попросил [его величество]: улемы, дескать, желают возобновить дискуссию и [тогда] пусть поступят, как бы ни постановили. Его высочество изволил доложить: «Улемы, мол, до сих пор не освободились от возражений /14а/ и колебание их остается». Его величество наместник всемилостивого изволил сказать: «Пусть вернутся [к обсуждению]».
Казий Самарканда, поистине поступая в этом случае смело, объяснил в августейшем собрании, что приведенные доводы Амира Аху вовсе не подтверждают вопроса и он совсем не понял его. Его высокое ханское величество изводил сказать: «До тех пор пока вы не приведете ясный текст речений всевышнего господа в Священном писании или [слова] посланника божия, да благословит его Аллах и приветствует, в точных хадисах, ясности не получится». После этого, оказав милость мне, бедняку, он спросил: «Сможете вы привести относительно этого точную и верную цитату из сунны?»
[Ибн Рузбихан взялся за это дело и обещал завтра же представить цитату. Он просмотрел рукописи труда Бухари Сахих и нашел соответствующее место, проверил его по комментарию ат-Тайиби к ал-Мушкат].
На другой день утром, когда царское собрание наполнилось державными султанами, знаменитыми учеными и высокодостойными вельможами, я, бедняк, войдя, произнес приветствие. Как только я занял место в собрании, его величество наместник всемилостивого спросил: «Вы принесли?» Я, бедняк, без боязни ответил: «Да». Он приказал: «Читайте!» В такого рода царственном собрании я прочел цитату. Последовало высочайшее повеление, чтобы я ее перевел на персидский язык. Я поступил согласно приказанному и все перевел как можно лучше. После завершения перевода и полного растолкования вопроса в собрании я спросил прибежище садроз Маулана Шарафаддин 'Абдарауима, садра, совершенна ли цитата? Он ответил: «Да». Выдающиеся улемы Хорасана, имевшие честь присутствовать в этом собрании, сразу согласившись, промолвили: «Она совершенна». Точно так же я спросил и у казия Самарканда и присутствовавших мавераннахрских улемов, совершенна ли цитата? Все выразили полное согласие и сказали: «Цитата точна, правильна, совершенна». Его величество наместник всемилостивого тоже выразил согласие с единодушным мнением ученых, и опасение исчезло из сердец.
ГЛАВА III
ДИСКУССИЯ О СОЗДАНИИ МИРА В ШЕСТЬ ДНЕЙ И О ВЕЛЕНИИ «БУДЬ» И [О ТОМ, КАК] «СТАЛО БЫТЬ»
[Пересказ библейского предания о сотворении мира в шесть дней и проповедь Ибн Рузбихана в Герате, построенная на хадисе о том, кто из людей после смерти попадет в рай и кто — в ад. Автор перечисляет все качества человека, по которым будет определяться его место после смерти. Приведен и случай с халифом 'Умаром и нищей женщиной с детьми из рассказа Аслама].
ГЛАВА IV
ПАМЯТКА ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, ВЫЗВАВШИХ СВЯЩЕННУЮ ВОЙНУ С КАЗАХАМИ
/22а/ Казахские ханы являются потомками повелителя мира Чингиз-хана, и я, бедняк, в «Родословной его ханского величества» наместника всемилостивого упомянул, что у повелителя мира, Чингиз-хана, было четыре сына. Самого старшего из них звали Ючи-ханом[126], а у него было тринадцать сыновей, в том числе Шибан Бахадур-хан[127]. У него было три сына, один [из них] — Банйал Бахадур. У него было девять сыновей, [один из них] — Есу-Бука[128]. У него было пять сыновей, один [из них] — Джучи-Бука. У него был один сын — Бадагул. У него было шесть сыновей, один — Минг Тимур-хан. У него было два сына, один — Пулад-султан. У него было три сына, один — Ибрахим-султан и один — Хизр-хан. У Ибрахим-султана был сын — Даулат-шайх-султан. У него был один сын — Абу-л-Хайр-хан, покоящийся в раю всемилостивого [господа]. У него было десять любимых превосходных сыновей. Один — его высочество, прибежище царства, Шах-Будаг-султан. Он является раковиной царственной жемчужины бытия его величества, наместника всемилостивого [господа] и имама времени Абу-л-Фатх Мухаммада Шайбани-хана, да продлит навеки Аллах сень его наместничества пока меняются дни и ночи. Ровесник знаменитой жемчужины бытия его величества есть прибежище царства, орудие добродетелей Махмуд-султан.
Три племени относят к узбекам, кои суть славнейшие во владениях Чингиз-хана. Ныне одно [из них] — шибаниты и его ханское величество после ряда предков был и есть их повелитель. Второе племя — казахи, которые славны во всем мире силою и неустрашимостью, /22б/ и третье племя — мангыты, а [из] них цари астраханские. Один край владений узбеков граничит с океаном[129]; другой — с Туркестаном[130]; третий — с Дербендом[131]; четвертый — с Хорезмом и пятый — с Астрабадом[132]. И все эти [земли] целиком являются местами летних и зимних кочевий узбеков. Ханы этих трех
