дом.
Дверь дома уже вовсю полыхала, испуская едкий дым. Стекла выбитые взрывом газа, засыпали двор и теперь блестели, отражая пламя и создавая невероятно праздничную атмосферу. Огонь уже набравший силу, гудел, вырываясь из проемов окон кухни, и жадно тянулся к крыше, облизывая ее края. Черепица пока держалась, но уже то и дело потрескивала, лопаясь.
Жар стоял невыносимый, так что, когда Олег попытался прикоснуться к ручке стоящего поближе к воротам внедорожника Светланы – пытаясь, на удачу, проверить не открыт ли автомобиль – она оказалась теплой. А присмотревшись к стороне, обращенной к дому, он увидел, что краска на капоте уже дымиться и начинает покрываться пузырями – обе машины могли вспыхнуть или даже взорваться в любой момент. Молодой человек покачал головой из стороны-в-строну и бросился к воротам, распахнул калитку и побежал от дома по освещённой пожаром дороге.
26
Но не успел он сделать и пары десятков шагов, как из-за дома раздался жуткий душераздирающий женский крик, в котором слились боль и ужас. Олега аж передернуло, он остановился, оглянулся и прислушался. Но кроме рева пламени и треска пожара он больше ничего не услышал, и решил продолжить путь. Света от пожара с каждой минутой становилось все больше, и идти, тем более не босиком, а в галошах, было легко, так что бывший узник быстро удалялся от страшного места.
Внезапно все вокруг озарила яркая вспышка и обернувшись, Олег увидел, как в небо взметнулся яркий разноцветный красно-оранжевый шар, оставляющий за собой шапку черного дыма. Не успел затухнуть этот всплеск пламени, как рядом вверх взметнулся столб огня, в котором примешивались синие и зеленые сполохи. А венчала этот столб сизевато-черная шапка густого дыма. Затем раздался треск, и провалившаяся крыша дома запустила в небо миллионы искр. Логово садистов – сатанистов перестало существовать.
Олег невольно залюбовался этим зрелищем – такое увидишь не каждый день!
– Горите в аду! – громко и четко по слогам, делая ударение на последнем звуке, произнес молодой человек.
Он стоял посреди дороги с грязным покрытым синяками и кровью лицом, в резиновых галошах, в старых драных грязных спортивных штанах и в новеньком парадном кителе полицейского с лейтенантскими погонами. В одной руке он держал палку копченой колбасы, в другой – недопитую бутылку воды. И плакал. Плакал искренне, но почти бесшумно, по его щекам текли слезы, а губы расплывались в улыбке. Радость от спасения грела душу и наполняла счастьем.
Постояв еще немного, Олег утер слезы белым рукавом, оставив на нем бурый след и, отвернувшись от дома, зашагал прочь, откусывая на ходу от батона колбасы маленькие кусочки, медленно с наслаждением пережевывая их и запивая чуть солоноватой пузырящейся водой. Лишь однажды ему пришлось спрятаться в кусты, пропуская пару пожарных машин, пронесшихся мимо с ревом сирен и блеском мигалок.
27
На следующий день на областном интернет портале в разделе происшествия появилась новость о том, что в одном из элитных подмосковных поселков сгорела дача известного высокопоставленного чиновника. О жертвах не упоминалось.
