Я пустыми коридорами дошёл до комнат Лиры. Дворец словно вымер, вокруг стояла оглушающая тишина. Дверь в покои даже не скрипнула, а на пороге спальни меня встретило предупреждающее рычание.
– Ну что ты, девочка, тихо, тихо, – примирительно зашептал я, не делая попыток пройти дальше.
Собака шум пока не поднимала, но смотрела на меня настороженно, готовая в любой момент прыгнуть и вцепиться мне в горло. Для неё сейчас не важно, что меня ей уже когда-то представляли, не существенно, что воспитывали и кормили её псари.
Золотистый королевский доберман, выбрав однажды хозяина, будет предан ему и только ему до конца своей жизни. То, что нужно для моей малышки. Улыбнувшись, я медленно, не поворачиваясь спиной к животному, вышел из спальни, а потом и вовсе направился к себе. За Лиру я теперь спокоен. Жаль, что пришлось уйти, но я и так несколько ночей провёл у её кровати, борясь с соблазном, а я вовсе не железный. Скорей бы свадьба.
Лира
Утро началось со скандала. Сперва Мари загнала в угол гостиной слугу с пышным розовым букетом и не выпускала, пока я лично её не отвела в сторону. Цветы были от Александра, и вновь к ним прилагалась записка.
«Очень скучаю. Твоя охранница держится молодцом. Надеюсь на скорую встречу. Твой А.»
Я зарделась, похвалила Мари, Саня успокоила слугу и дала пару монет «на лечение испуга». А посреди завтрака к нам буквально вломилась модистка. Недовольная тем, что её вызвали так рано, а не как другие «приличные леди», которые просыпаются не раньше полудня, она старалась как можно быстрее сдать платья и уйти. Быстро не получилось, я потребовала примерку, модистка насупилась и заявила, что я оскорбляю её, не доверяя её мастерству.
Как оказалось, не доверяла я не зря. Платья были сшиты «по последней придворной моде и даже опережая её», по словам гордой делом рук своих модистки. Корсеты положено было затягивать так, что в них становилось невозможно дышать, нижних юбок оказалось восемь, а не три, как обычно, край лифа был чересчур низко, а ширина платья вызывала мысли о том, как много леди уже застряли в дверном проёме в этом модном ужасе.
Это наряд для кого? Для куртизанок, если судить по лифу? Для самоубийц, желающих удавиться у всех на виду, если верить корсету? Или для шутов, судя по ширине и пышности юбок? Уж Тимофей бы оценил, наряды были как раз в его вкусе: всё, как того велит мода, но при этом немного «слишком».
Саня помогала мне переодеваться, но молчала, давая самой принять решение, а Мари смирно лежала в углу и зорко следила за творящимся в комнате безобразием.
– Мы оговаривали с вами совершенно другой крой! Я отказываюсь принимать эти платья! – я была расстроена и зла.
Было очень жаль дорогую ткань, из которой могли бы выйти элегантные наряды, а получилась усмешка над изящным вкусом в угоду моде.
– И что прикажете мне с ними делать? – притопнула ногой модистка, покосившись на показавшую ей зубы Мари.
– Передайте Тимофею, думаю, его протеже будут рады подобным изыскам, – махнула я рукой служанке, и та принялась споро собирать наряды, посмеиваясь про себя. Девушка уже давно ждала, что кичливую зарвавшуюся швею кто-нибудь поставит на место.
– Как пожелаете, леди, – ядовито ответила модистка и ушла, оскорблённая в лучших чувствах. Я же опустилась в кресло и расстроено вздохнула.
– Лира, ну что ты, не переживай. Хочешь, я прямо сейчас съезжу в город и привезу тебе трёх, нет, четырёх лучших мастеров? – Саня налила мне сок и протянула пирожное на блюдце.
– Хочу, – улыбнулась я. – Только давай не будем их приглашать во дворец, а то, чего доброго, разглядят придворные наряды и тоже пойдут на поводу у моды. Или цены поднимут до заоблачных высот. Лучше вечером съездим в город, сами посетим мастеров.
– Хорошо! – кивнула Саня, предвкушая прогулку. – Я тогда узнаю адреса и посмотрю, где лучше брать ткани.
– Я сейчас к Александру, потом хотела осмотреть сад, думаю, до обеда ты свободна, – кивнула я подруге, заканчивая завтрак. – Сделаешь мне причёску?
– Конечно, сейчас, только заколки возьму, – засуетилась Саня.
Через короткое время я уже спешила к кабинету Александра, придерживая юбки, чтобы не мешали при быстром шаге. Три юбки, а не восемь!
В кабинет меня пропустили без каких-либо вопросов, и я, поклонившись Александру, уже занятому какой-то петицией, заняла свой диванчик у стены. С прошлого года, с момента моего первого посещения этого кабинета, диван обзавёлся двумя декоративными вышитыми подушечками, и я подумывала о том, чтобы вышить целое покрывало на него, а после добавить в кабинет салфеток на подоконники и полки шкафов. Александр над моими планами добродушно посмеивался и попросил только не трогать его личный стол.
«Душа моя, что случилось? Ты едва не пыхтишь от негодования!» – оторвавшись от петиции, Александр поднял на меня удивлённый взгляд.
