предложили расположиться в доме, а ребята решили заночевать тут же на веранде.
Глава 11
Дима проснулся с первыми лучами солнца, здесь это уже вошло в привычку, хотя дома мог проспать до обеда. Он лежал с закрытыми глазами, в полудрёме. С улицы доносились тихие звуки, в траве стрекотал кузнечик, где-то вдалеке заливалась пением неизвестная птичка — природа просыпалась. Внезапно он почувствовал лёгкое движение рядом с собой, приоткрыл глаза, увидел зелёные глаза и нежные губы Айрен. Она склонилась так низко, что он чувствовал тепло её тела. Такого он не ожидал и даже задержал дыхание, чтобы не спугнуть видение. Дима не заметил, как руки сами потянулись к её талии, и, обхватив её, притянул ближе, так что её лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его. Сердце колотилось в груди как бешеное, но когда он потянулся к ней за долгожданным поцелуем, она накрыла его губы ладонью.
— Дима! Ты что делаешь? — возмущённо зашипела Айрен.
— Как что? А ты разве не для этого пришла? — непонимающе улыбнулся юноша.
— Нет, конечно, — Айрен упёрлась ладонями ему в грудь.
Дима окончательно проснулся и разжал руки. Она тут же вскочила и шагнула назад на безопасное расстояние.
— Прости, — извинился Дима, хотя ему совершенно не хотелось этого делать. — Мне просто сон приснился.
— Интересно, что за сны тебе снятся, что ты так реагируешь с утра, — фыркнула Айрен.
— Неважно, тебе такие сны видеть ещё рано, — иронично поддел её Дима. — Так зачем же ты пришла?
Девушка обиженно промолчала. Но глубоко вздохнув и успокоившись, всё же ответила:
— Вчера перед сном мы ещё немного разговаривали с Маха-Каха, и она всё-таки вспомнила, на кого ты похож.
Дима вопросительно поднял бровь.
— Идём за мной.
Айрен круто развернулась и стремительно выбежала с веранды.
Через несколько минут Дима вышел вслед за ней.
— Пойдём, — коротко скомандовала она и направилась в противоположную сторону от дома.
Через сто метров они вышли к небольшому холмику, на котором стоял камень.
— Если я не ошибаюсь… то… — что-то мешало Айрен говорить. — Подойди, сам посмотри.
Дима неуверенно подошёл к камню и увидел выбитые слова «Савельев Борис Иванович». Он прочитал несколько раз, не понимая, как эта надпись появилась здесь. Годы жизни 1947–2021, именно такая же дата рождения осталась там — в другом мире, только годы смерти стояли 1972.
— Ничего не понимаю… моего дедушку звали так же, но он умер пятьдесят лет назад, — Дима недоумевал. — Как? Почему он здесь?
— Я думаю, что он был из тех, кто попал к нам в прошлый разрыв, — попыталась объяснить Айрен. — Он как раз случился пятьдесят лет назад.
— Я его никогда не видел, он пропал, когда отец был ещё маленьким. Но бабушка никогда не рассказывала, что с ним случилось, — постепенно пазл в голове сложился. — И это произошло тоже пятьдесят лет назад. Как ты узнала?
— Вчера Маха-Каха несколько раз за вечер сказала, что ты на кого-то похож, а перед сном, когда я рассказала про разрывы, она вспомнила Бориса. Он жил здесь всё это время. Кендеры его очень любили и чтили, — тихо рассказывала Айрен. — Камень в прошлый раз похитил правитель людей, между кацеками и людьми шла война за власть, и никто особо не обращал внимания на тех, кто попал сюда через разрывы. Когда камень был восстановлен, твой дедушка лишился шанса вернуться домой.
Перед глазами Димы проносились картины прошлого: одинокая бабушка, которая после пропажи дедушки так и не вышла замуж. Его папа, который часто вспоминал про отца, жалел, что не знал его, именно поэтому во дворе его дразнили «безотцовщина», и отец очень этого стыдился. Свои школьные годы, когда он смотрел с завистью на одноклассников, которые гуляли со своими дедушками. А на самом деле дед Борис просто не мог вернуться. Дима стало сложно дышать, будто железным кольцом сжало горло, он сел на землю и спрятал лицо в сложенных на коленях руках. Айрен осторожно ушла, чтобы оставить его в одиночестве. Она понимала, что иногда человеку надо побыть наедине со своими мыслями и призраками прошлого, чтобы принять действительность.
Когда Дима подошёл к дому, все уже проснулись и собирались в путь. Маха-Каха словно заботливая курица-наседка, собирала ребятам сумки в дорогу, суетливо перелетая по двору. Шмацу-Сацу подошёл к Диме и протянул ему старую потрёпанную сумку.
— Эта сумка твоего дедушки. Думаю ему было бы приятно, чтобы она досталась тебе.
— Спасибо, — только смог произнести юноша. Он взял её, растерянно покрутил в руках и спрятал в рюкзак.
— Ты и правда похож на него. Он часто вспоминал семью, и если бы появился шанс вернуться, он обязательно это сделал. Всё кендеры его очень любили: добрый он был, всегда помогал, мы к нему часто обращались за помощью, а он никогда не отказывал. В прошлом году он простыл, долго болел, мы его выхаживали и к хранителю ходили — помощи просили, но если человек не хочет жить — ему не помочь. Он просто потерял надежду…
Дима внимательно слушал, о многом ему хотелось сказать, но он молчал.
Через час путешественники двинулись в путь — отдохнувшие, накормленные, приободрённые, будто побывали у добрых родственников, которые не только обогрели, но ещё и зарядили позитивом. Дорога — широкая утоптанная тропинка, вела к реке, которая поблёскивала и переливалась вдали.
Белка всё меньше обращалась в бельчонка, за вчерашний вечер Айрен удалось привести в порядок её волосы, а Маха-Каха поделилась своей одеждой, и теперь девочка выглядела как обычный подросток, но с огромным зарядом энергии. Она успевала везде: посмотреть дорогу впереди, поучаствовать во всех разговорах, пробежаться по цветам, заглянуть в каждую ямку. Айрен, несмотря на свой юный возраст, взяла Белку под опеку, девочка это чувствовала и с благодарностью принимала её заботу.
Дима же всё больше погружался в себя, почти не реагируя на спутников.
— Интересно, как там Дин-до? — сквозь мысли прорвался риторический вопрос Лейдана.
— Надеюсь, с ним всё хорошо, — ответила Айрен.
— Кто это? — заинтересовалась Белка.
— О! Это мой хороший друг, дракон. Недавно он попал в беду, — ответил Лейдан.
— Друг? А разве можно с ними дружить? — полюбопытствовала неугомонная девочка.
— Конечно. Но только если относишься к нему с почтением. Он очень любит, когда его хвалят, когда ухаживают за его чешуёй, особенно когда я мою каждую чешуйку отдельно.
Слова ребят доносились словно издалека. Диме не хотелось ни с кем разговаривать, а в идеале он сейчас с удовольствием бы закрылся ото всех в своей комнате, ничего не видел и не
