аэродрома Красная Горка и охрана мостов, подходящих к Нарве. Взглянув на часы, большая стрелка мгновенно пересекла цифру пять, показывая при этом двадцать пять минут пятого.
Где-то в дали, уже приближались раскаты. Совершенно не похожие с раскатами грома. Это было уже само нападение. Это была война. Я по-прежнему летел вперед, но от страха у меня стали наворачиваться слезы. В тот момент мне очень хотелось жить. Вот еще какие-то секунды, и мы сойдёмся с этой массой фашистских стервятников, которые сожрут меня к чертовой бабушке в первом бою. Стресс дошел до такого предела, что мне хотелось отвернуть и выйти из предстоящего боя. На горизонте появилась огромная черная туча из самолетов противника. Они сбрасывали методично, точно в цель свой смертоносный груз, на наши города и села. Нахлопав себе по щекам, я тем самым пришел в чувства. Прищурил глаз, вторым смотрю в перекрестие, наведенное на головной бомбардировщик. Он растет с невообразимой скоростью. Отсчитав несколько секунд, я стиснул зубы, нажал на гашетку, и мои пулеметы начали выплевывать снаряды один за другим, поражая при этом цель.
Немцы не ожидали, что к ним на встречу вылетели мы, заставив их врасплох. Головной самолет противника, не загораясь начал клевать носом, и приближаться к земле.
По-видимому, я расстрелял весь экипаж, и теперь, когда самолет потерял управление, он с огромной скоростью, плюхнулся о землю.
«Ха-ха! Получили гады!» – воскликнул я, радуясь своей первой победе. Конечно же радость была не долгой, я бы даже сказал мимолетной, пока мне по фюзеляжу не ударило несколько снарядов от летевшего навстречу немецкого истребителя. Я резко дернул ручку управления в сторону, и мой самолет стремительно вышел из-под угла атаки. Сделав трюк «бочка», я тотчас же начал искать в этой стальной каше своего ведущего. Алексей откуда не возьмись, подошел ко мне сверху, и покачав крыльями, приказал уходить на базу, так как горючего хватит только на возврат. Повинуясь его указаниям, я пристроился ему в хвост и строго держа курс, отправился на свой аэродром. В горячке боя, я не заметил, как случайно сбил еще один самолет противника, прострелив кабину пилота Мессершмидта. Алексей сбил два бомбардировщика и один истребитель. Столярчук и Коркин остались замыкающими, прикрывая наш отход. Вскоре и они присоединились к нам, так же открыв свой воздушный счет в несколько истребителей.
Вернувшись на базу, мы стали рассматривать наши боевые машины. На своём «ишаке» я насчитал более пятнадцати отверстий разных диаметров. У капитана Гайдарова, при посадке оторвался стабилизатор левого крыла, который ему прострелили в тот момент, когда мы уходили домой. Пока мы считали наши пробоины, к нам подбежал Богатырёв и горьким тихим голосом, произнес лишь одно: «Война началась…». Конечно было и так понятно, что это случится. Откровенно говоря, я представлял себе войну, но я не представлял себе войну, такой… В небе было очень страшно, а если представить, что происходило на земле в этот момент? Она разная. И страшно там, где ты видишь врага в живую. Стоишь с ним лицом к лицу. А война в небе, это отдельный сюжет, который сопоставим со спортивным состязанием, за жизнь или смерть. Где ты ведешь счет, и получаешь за это награды и денежное пособие. Либо ты, либо тебя. Третьего не дано.
***
После первого и тяжелого боя, мы тем же офицерским составом собрались в штабе полка у Богатырёва. Командирские, слегка запыленные ходики пробили ровно 11:00 часов утра. Алексей сидел в углу рядом с Букиным. Его лицо было испачкано нагаром после вылета. Волосы прилипли к его морщинистому лбу, а на шее пробивалась не большая кровавая полоска от воротника. Натёр во время боя. Ничего не могу сказать плохого про своего ведущего. И лётчик отличный, и как человек хороших. В первом бою, конечно я его не много подставил. Я должен был не терять из виду своего ведущего, а я с зенками по пять рублей, войдя в раж, погнался за фрицами. В следующий раз умнее буду.
Богатырёв сидя на краю стола смотрел за окно, и дымил одну за одной, откашливаясь после каждой выкуренной папиросы. Киреев, прибывший к нам особист, с таким же задумчивым видом, листал карты нашего полуострова. Остальные летчики, расположившись в другом углу на темно-зеленой тахте, молча посапывали после боя. «Ну и что дальше?» – произнёс вдруг Богатырёв, затушив последнюю, выкуренную из пачки папироску.
– Дальше будем воевать, товарищ комполка! – ответил я, засунув руки в подмышки.
– Есть мысли по этому поводу?
– Пока нет, но будут. Включите лучше радио, товарищ полковник, может будут, что-нибудь передавать?
Иван Степанович медленно сошел с края стола, и подойдя к закрепленному на стене бумажному репродуктору, щелкнул тумблер. На радиоволне давал концерт Петр Лещенко с его «Черными глазами», мы на какое-то время замолкли, и опустив глаза слушали его выступление в ожидании горькой полуденной правды.
После вступительной музыки, голос Молотова окутал наш кабинет. Наши улицы, города, сёла. Наш разум. Наши сердца. И в конечном итоге нашу страну!
«Граждане и гражданки Советского Союза!
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковав нашу границу во многих местах и подвергнув бомбежке со своих самолётов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие. Налёты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской стороны и со стороны Финляндии…
…Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!!!»
– М-да уж… – пробубнил про себя Богатырёв, – Не пойму финны то с какого херу тут вылезли? – разведя руками, матюгнулся Иван Степанович.
– Мало получили вестимо… хотят реванш взять за Зимнюю войну. Сейчас они потихоньку, на плечах Германии и вылезут к нам, проститутки! – ответил Гайдаров, вскочив со стула.
– Суки… что ж за люди такие?! – ударив руками по столу, распсиховался Алексей.
– Ничего-ничего! Они надолго не задержатся у нас! – подбадривая офицеров, воскликнул Богатырёв, – Верно ведь, Лёвкин?
Приподнявшись с места, я откашлялся и тихим голосом ответил:
– Долго они конечно не задержатся…
Пришедший в разум Богатырёв встал с кресла, и подойдя к телефону хотел соединится с другими полками, но связь была уже перебита либо перерезана диверсантами. Нам оставалось рассчитывать теперь только на свои силы.
Из боевых донесений штаба Ленинградского фронта!
Наступление группы немецких армий «Север» осуществлялось по двум
