тебя вовсе лишил отпуска и отправил на гауптвахту!
– За что?!
– За отсутствие патриотизма!
– Не суди так строго, дед! Ты же не видел работу! Там есть и бой, и самолеты. Но, по мнению педагогов, они некрупные, а в картине мало динамики.
– Офицерам виднее – они, наверное, воевали, – осторожно вставил Петр Кузьмич.
– А я внук народного художника, и, наверное, тоже кое-что понимаю в живописи, – торопясь закончить мысль, выпалил Федор.
Семенчук укоризненно вздохнул и обвел присутствующих печальным взглядом:
– Вот именно, только кое-что, – с грустью констатировал он.
– Богдаша, мы все же излишне строги к нашей молодежи, – попытался разрядить обстановку Петр Кузьмич.
– Да, папа, – поддержала гостя Вера. – Федя еще юн и не научился понимать…
– А вот прикрываться именитым родственником научился! – нервно перебил ее Семенчук. – Опозорить деда-ветерана много ума не требуется.
– Я никогда не опозорю твое имя, – подал голос внук. – Если я не прав – прости.
– Вот это другой разговор, – сменил гнев на милость Богдан Тимофеевич. – Только, Федька, я так и не понял, за что же ты получил дополнительный отпуск?
– Так я ведь занял призовое третье место, – с радостью сообщил тот.
– Конец света, – изумился художник. – Критиковали, критиковали, а на пьедестал поставили? Чудеса. И за что только тебе дали бронзу?
– Так нас всего трое в конкурсе участвовало, – улыбнулся Федор.
– Ай да Федька, ай да сукин сын! – расхохотался вдруг дед. – Ну, ты, брат, даешь!
Все дружно рассмеялись. Мать с гордостью посмотрела на сына и подложила ему вареников. Она хотела погладить его по голове, но парень уклонился: «Не маленький».
– Может, и работа твоя попала в музей? – уточнил Богдан Тимофеевич.
– В какой-то степени. Велели передать мой шедевр в подшефный колхоз, он как раз по кукурузе специализируется, а мне поручили написать картину для клуба.
– Ты уж деда не подводи.
– И на сей раз обговори с ним сюжет, – вставила мать.
– Я еще всех удивлю!
Мила едва заметно улыбнулась хвастунишке. Это заметил Семенчук.
– Слава богу, наша гостья повеселела, – обрадовался художник. – А то все молчит и хмурится. А между тем Петруша убежден, у Люды твердая рука и острый глаз. И вообще, в последнее время она делает потрясающие успехи. Так?
Все с интересом посмотрели на девушку. Мила смутилась и едва не поперхнулась.
– До успехов пока далеко, – с трудом выдавила она. – Так, маленькие шажки.
– Похвально, похвально, – оценил ее скромность мастер и полюбопытствовал: – Ну-с, а как вам Верочкины вареники? Лучше, чем мои картины?
– Вареники славные, особенно с вишней. А вот с грибами у моей бабушки получаются вкуснее, – призналась гостья с таким простодушием, что все улыбнулись.
– Нет, Петро, это ни в какие ворота не лезет, – шутливо запротестовал Богдан Тимофеевич. – Что за молодежь пошла?! Верочка, на них ведь не угодишь! – с деланной строгостью заворчал он, подмигнув дочери.
Мила испуганно заморгала, боясь поднять глаза. Ей совершенно не хотелось огорчать именитого художника, тем более обижать милую и покладистую хозяйку дома. Но та шутливо погрозила отцу и пришла на выручку студентке:
– Хочу выведать секрет вашей бабушки. Подскажите, Люда, какими грибами начиняет тесто ваша бабушка?
– Белыми, их там тьма-тьмущая.
– Вот видишь, папа? Разве можно конкурировать с такой начинкой, ведь у нас под рукой одни лишь шампиньоны.
– А что это за грибы? – удивилась Мила.
– Они на клумбах растут, – с серьезным видом пояснил Федор. – В парке культуры и отдыха. И что удивительно: даже зимой под снегом не мерзнут. Кто хочет, тот и собирает. Я вот утром пробежался вперед грибников и принес целую корзину. Можем прямо сейчас еще раз проверить лучшие места. Как вам, Людмила, такая идея?
– Как-то не верится… – усомнилась девушка.
– Федя, – укорила сына Вера и пояснила: – Шампиньоны выращивают в специальных питомниках. Это нежные и деликатные грибы со специфическим вкусом.
– Да они просто безвкусные! – запротестовал Федор.
Мать в шутку хлопнула его по лбу. Молодой человек не обиделся. Напротив, перехватил ее руку и нежно поцеловал. Смущенная Вера зарделась от удовольствия. Мила засмотрелась на нее. В элегантном атласном платье, с пышной прической и едва заметными следами косметики на холеном лице женщина напоминала сказочную фею, добрую и очень заботливую. В этом доме ей все было в диковинку: уйма комнат и красота их убранства; тонкий вкус и манера общения хозяев. Атмосфера, в которой она росла, была многим проще. За столом домашней тесной кухни, как правило, обсуждались школьные проблемы детей, предстоящие покупки и соседские дрязги. В лучшем случае – кулинарные рецепты, письма и подарки от родственников. У Семенчуков было иначе. Вроде, и говорили о насущном, но как-то доступно и по-доброму. Речь и кругозор новых знакомых были несравненно богаче. Чтобы не выделяться, Мила по большей части наблюдала и отмалчивалась. Вера поймала ее восторженный взгляд и доброжелательно улыбнулась в ответ.
– Ну, и кто мне поможет убрать посуду, чтобы подать чай? – игриво уточнила она, складывая тарелки горкой.
Мужчины как по команде опустили глаза.
– Я помогу, – с удовольствием вызвалась гостья.
В просторной кухне с дорогим импортным гарнитуром, от одного вида которого захватывало дух, хозяйка занялась мытьем посуды. Вручив Миле полотенце, предложила вытирать насухо. Вера говорила с девочкой, как с давней знакомой, легко и непринужденно, на равных. Казалось, они знакомы не час-другой, а целую вечность. Мила быстро освоилась и перестала комплексовать. Она охотно рассказала, где и на каком курсе учится, узнав при этом, что Федор без пяти минут офицер-подводник, выпускается ближайшим летом и едет служить на Курилы.
– Приехал в отпуск, – не без гордости сообщила мать. – У курсантов так называются каникулы, и они начинаются раньше, чем в других учебных заведениях.
Мила встрепенулась – оказывается, Генка тоже мог уже приехать к родителям. Хорошо, что Вера затеяла этот разговор, а то бы она была не в курсе. Надо безотлагательно его навестить. Вспомнив про предателя, Мила потеряла нить разговора. Часы на стене пробили десять вечера. Гостья взволнованно вздрогнула:
– Простите, мне пора.
– А вы без всякого стеснения оставайтесь. Папа спит исключительно в мастерской. Петр Кузьмич наверняка составит ему компанию. А вам я постелю в гостиной – там никто не побеспокоит.
– Нет, спасибо. Я привыкла ночевать в своей постели.
– Я и сама такая, – улыбнулась Вера. – Тогда велю Феде вас проводить.
– Я сама доберусь! – запротестовала Мила, оглядываясь в поисках выхода.
– За грибы обиделись? Не стоит. Федор у нас шутник, – заверила мать, понизив голос: – У него сейчас кризис личной жизни – любимая девушка внезапно вышла замуж.
– Жаль, – искренне посочувствовала Мила. – Давно?
– Пару месяцев назад, когда сын был на практике.
– Он
