власть надо отобрать у всесильной Кёсем-султан. Брат сказал, что это уже пыталась сделать Турхан-султан, мать наследника. Ашхен придется вклиниться между ними, валиде и главной хасеки, чтобы отщипнуть свой кусок пирога. А может, забрать и весь пирог.
* * *
Валиде нездоровилось. С утра ее знобило, и она приказала служанкам приготовить хамам. Но от жары вдруг невыносимо разболелась голова, массаж не помог, и Кёсем-султан в раздражении отослала бестолковых рабынь. Она не хотела думать о возрасте, о том, что эти приливы и перепады настроения – следствие того, что она стареет. Все это мешало ей думать о государственных делах. А подумать об этом стоило.
Много лет ей удавалось держать власть в своих руках, подчинить себе всех. Мурад, первый из ее сыновей, который стал султаном, был одержим войной. Мурад кровавый, который перед смертью пожелал, чтобы династия Османов на нем пресеклась. Кёсем знала, что ее сын хотел посадить на трон Крымского хана. Ей едва удалось спасти самого младшего своего шехзаде, слабоумного Ибрагима.
Ей понадобилось чудо, чтобы приобщить его к обществу женщин и заполучить наследников, мальчиков. Ибрагим повредился умом, пока был заперт в Клетке. Джинджи-ходжа, этот развратник и черный колдун, нашел способ. Если раньше Ибрагима было не загнать на супружеское ложе, то теперь он только и занимается производством наследников. Его извращенный мозг ищет всё новые способы удовлетворить ненасытное тело.
Кёсем-султан давно уже начала нервничать. Безумства Ибрагима выходят из-под контроля. Если первые годы его правления прошли гладко, то теперь зреет бунт. Кёсем до сих пор с содроганием вспоминала кончину султана Османа, своего пасынка. Первого султана, на которого чернь подняла руку! С тех пор все полетело в тартарары. Только Мурад, внушающий народу ужас, смог железной рукой подавить недовольство, пролив реки крови.
Но Ибрагим – не Мурад. Он слаб умом, да и телом тоже. Ибрагим не воин, янычары его не уважают и уж тем более не боятся, как Сулеймана Великолепного или того же Мурада Кровавого. Слабый султан – беда империи. Удовольствия – вот все, чего хочет Ибрагим. Государством управляет она, Кёсем-султан. Но она теряет преданных людей, ей даже пришлось пожертвовать главным визирем, который сгладил недовольство в первые годы правления султана Ибрагима первого.
Ее младший сын погряз в разврате. Гарем, откуда и управляют огромной империей, превратился в улей, полный жалящих пчел.
Эти его хасеки… Их слишком уж много. Ибрагим любвеобилен, и каждая из его женщин считает, что может занять место валиде. Коль у нее есть сын, шехзаде. Мехмед, Сулейман, Ахмед… Как понять, кто из них так же, как и его отец, слаб рассудком, а из кого получится сильный правитель? Слава богу, шехзаде еще малы и до этого далеко. Нужен сильный регент, который удержит империю в руках при малолетнем султане. А об этом уже стоит всерьез подумать…
Валиде потерла пальцами ноющие виски, потом переносицу. Тут нужна женщина. Даже безумным мужчиной можно управлять, если держать в руках ключ от его желаний. Но для этого нужен недюжинный ум. А умная хасеки – опасная соперница. Турхан еще юна. Может, все же сделать ставку на шехзаде Мехмеда? Другие дети Ибрагима совсем еще крохи. Младенца на трон Османов?! Того же Сулеймана. Кёсем-султан всерьез задумалась. Наследникам нужно хоть немного подрасти. Следовательно, ей нужно время. Хотя бы несколько лет.
– Валиде, к вам с важными новостями кизляр-ага.
Она вздрогнула и отняла от лица ледяные руки:
– Пусть войдет.
Огромный черный евнух вошел неслышно. И склонился, ожидая. Нутром он чувствовал, что валиде раздражена. В гареме сегодня неспокойно из-за прибытия новых девушек.
– Какие новости, кизляр-ага?
– В общественных банях Стамбула удалось отыскать с десяток толстых девственниц. Одна мне особенно приглянулась. Ее называют самой толстой женщиной в Стамбуле. Ей шестнадцать, и она умеет читать и писать по-турецки.
– Она мусульманка? – резко спросила валиде. – Ты же знаешь правила!
– Она неверная, госпожа. Армянка. Но готова обратиться в мусульманство и войти в гарем Повелителя.
– Красивая?
– Единственный ее недостаток – это толщина. Но валиде сама может взглянуть. Девушка ждет за дверью.
– Исмаил-ага с ней говорил?
– Да, валиде. Он нашел девушку вполне подходящей.
– Что ж, зови.
Кизляр-ага засомневался. Валиде в дурном настроении. Как бы эта Ашхен все не испортила! Но отступать было некуда. Он уже сказал, что привел девушку. Пришлось открыть дверь:
– Заходи. Поклонись госпоже, как ты умеешь.
Ашхен, опустив глаза, грациозно присела. Валиде придавила ее пронизывающим взглядом. И с удовлетворением кивнула:
– Да, она огромна. Но при этом красива. И довольно ловка. Подними глаза.
Ресницы Ашхен затрепетали. Валиде вздрогнула:
– Какой необычный цвет! Я уже видела такие глаза. Впрочем… Нет. В остальном вы мало похожи.
Ашхен, которая почувствовала, как над головой смыкаются воды Босфора, еле слышно вздохнула. Да, глаза и у нее, и у Баграта зеленые. Но это, пожалуй, единственное их сходство. Брат строен, и у него темные волосы. Кожа скорее смуглая, в этом он пошел не в мать, как Ашхен, а в отца. А вот глаза они оба унаследовали от матери, которая лишь по отцу армянка.
– Подойди ближе.
Она приблизилась вплотную к трону. Кёсем-султан поразила ее своей красотой и величием. Вот что значит, когда всю жизнь все за тебя делают слуги! Какая же она холёная, эта знаменитая султанша! И какой у нее взгляд! Сразу заметила знакомые глаза! Будто в душу смотрит. Ашхен почувствовала, как подгибаются ноги.
– Откуда ты?
– Из Стамбула. Я дочь лавочника.
– А я подумала, что ты деревенщина, – насмешливо сказала Кёсем-султан. – Кланяться ты научилась, но вид у тебя все равно не городской. Покажи-ка свои руки.
Ашхен с готовностью вытянула руки. Теперь и у нее была служанка. Ашхен больше не утруждалась домашними делами, руки у нее стали мягкие, белые. Но валиде сразу ухватила суть:
– Говоришь, тебе не приходилось жать, полоть, выполнять всю черную работу? Тогда откуда эти шрамы? Искривленные суставы? Давно у тебя служанка? И кто ей платит?
Ашхен внутренне сжалась. И пролепетала:
– Я раньше и в самом деле жила в деревне. Мы переехали в Стамбул всего год назад.
– И откуда у твоего отца нашлись деньги, чтобы открыть в столице лавочку? Чем, говоришь, он торгует? – валиде подалась вперед и уставилась на Ашхен, пронизывая ее насквозь своим взглядом.
– Посудой, госпожа.
– Не пытайся меня обмануть, девочка. Бедный крестьянин смог перебраться в Стамбул? Да еще и с семьей? Наверное, он отдал за это все свои деньги. Чтобы доехать до Стамбула. А откуда у него деньги? Разве крестьяне больше не бедны? Он что, не платил налоги? И решил сбежать в столицу,
