его двойник стоял примерно в метре от него.
В висках у парня застучало, он моргнул, надеясь, что видение развеется, пропадёт, а потом заорал. И его «отражение» заорало тоже, тон в тон тем же голосом, на той же громкости, опоздав всего на пару секунд.
А потом двойник рассмеялся, весело, живо так, по-хорошему, как над удачной шуткой. И Страж, спавший в прихожей, ворвался в кабинет и залаял, теряя контроль и разрастаясь в того огромного демонического пса, каким был на улице. По лицу второго Эдика, который поддельный, прошла рябь, сминая черты лица, стирая, уничтожая. Через мгновение человеческая фигура напротив не имела лица вовсе — как будто скульптор взял кусок глины и начал работу над портретом, но бросил в самом начале, только наметились бугорками нос, скулы, подбородок, проступили впадинки на том месте, где должны быть глаза, и всё. Недоделанное или разрушенное как неудачное, когда черты затёрты жестокой рукой мастера.
— Ну вот какого чёрта, Музгаш? Такое веселье испортил!
Голос безликого монстра звучал очень низко и булькающе, как будто слова пробивались через забивающую горло мокроту или гной. Впадина, обозначающая на этом недо-лице рот, шевелилась, в жуткой пародии на человеческую артикуляцию.
Эдик почёл за лучшее отодвинуться вместе со стулом как можно дальше, то есть по сути сантиметров на пять, а потом он оказался зажат в углу между столешницей и подоконником. Если с огромной собачатиной с крыльями из тьмы он как-то смог смириться, то вот это… нечто было до тошноты отвратительным, потусторонним и страшным. Орать парень, конечно, перестал, но скорее не от того, что ужас отступил, а потому что в горле пересохло. К тому же, криком ничего не добьёшься, а тяжёлого предмета для самообороны он так и не удосужился найти. Понадеялся, что рядом со Стражем ему ничего не грозит.
Псина тем временем снизила громкость, а потом и вовсе перестала брехать, ограничившись тихим глухим рычанием. В своём демоническом облике Страж занял собой большую часть кабинета, а тёмные крылья с разноцветными сполохами скукожились за его спиной, как скомканная бумага.
— Эдик, ну что же вы? Зачем так кричать? — жуткий булькающий голос теперь обращался к нему, и парень нервно икнул.
Страж снова оглушительно гавкнул, но безликий махнул в его сторону рукой и бросил краткое и внятное:
— Фу!
Собачья команда прозвучала уже почти нормально, без посторонних хлюпаний, а лицо монстра снова менялось, и не только лицо, но и вся фигура и даже одежда. Буквально через мгновение перед Эдиком стоял знакомый главврач Михаил Евграфыч. Седина, белый халат, усики, всё стало таким, как видел парень при знакомстве со здешним обитателем. Включая блокнот и ручку в нагрудном кармане.
— Ну да, — покаянным и теперь вполне человеческим голосом поведало это, которое Эдик даже про себя не мог назвать именем доктора, — я не главврач. Ну, прикидывался, виноват. Но согласитесь, молодой человек, вы бы не стали беседовать со мной в моём настоящем облике. Вы его без воплей и видеть не можете. Никто не может.
— К-к-кто ты т-т-такой?
Эдика трясло, и отчаянно хотелось проснуться, стряхнуть с себя весь этот липкий сюрреалистичный кошмар.
— Вообще я считаю, что Михаил Евграфыч звучит ничего себе, солидно. Вам не нравится? Или мы уже на ты, Эдик?
Нечто в обличье доктора обогнуло стол, прекратив, наконец, загораживать парню пути отступления, и опустилось в кресло для посетителей, по другую сторону стола.
— Окей, давай на ты. Тем более, кто же сам с собой на вы? Было бы странно.
Внешность трансформера вновь потекла, принимая вид двойника Эдика, опять же вплоть до одежды и тапочек на ногах.
— Заткнись, Музгаш! — окрик прервал очередное собачье возмущение Стража. — Не видишь, мы играем. Я же ничего ему не делаю.
— Да что ты такое?!!!
Парень подскочил и, схватив со стеллажа толстую папку, швырнул её в сторону того, кто сейчас выглядел как он. Ненастоящий Эдик неловко поймал её, рассыпая бумаги и файлы, и пристроил на край стола.
— Эдуард Косарев, позвольте представиться, — чинно назвался двойник и расхохотался. Смех — единственное, что совсем не напоминало Эдику себя самого. В хохоте слышались шипящие и булькающие звуки, указывающие на истинную природу смеющегося.
— Сгинь! — в сторону монстра полетела вторая папка, но тот отбил её в сторону, не утруждаясь ловить на этот раз. Содержимое разлетелось по ковру.
— А вот и нет! Живу я здесь! Ладно-ладно, вижу, не нравится тебе на себя смотреть. Что ж, бывают у людишек всякие комплексы по поводу внешности. Пусть я буду всё-таки Михаил Евграфыч.
Произнося это, перевёртыш вернулся в облик старичка-доктора.
— Что ты?!
Третью папку Эдик кидать не стал, чувствуя полное бессилие. Голова шла кругом, к горлу подступала тошнота.
— Я — подменыш, — ответил ненастоящий главврач. — Могу принять облик любого, кого вижу. А настоящий я тебе не понравился, так что я не буду больше таким. Знаешь, не только люди хотят нравиться окружающим.
— Подменыш? — Эдик привалился к стене, чтобы не упасть случайно, уж очень коленки тряслись.
— Точно. Зовут меня, если вдруг тебе интересно, Дубль. Ну, это имя, которое вы, люди, можете легко произнести. Так что можешь так обращаться, хоть я и выгляжу как Михаил Евграфыч. А ещё я совсем не страшный, я тебе ничего плохого не сделаю. Привыкнешь и перестанешь обращать внимание на то, что я не такой, как ты. Надо быть толерантным. Говорят, это в вашем мире сейчас в тренде. Ну, что скажешь? Будем дружить?
Говорил Дубль спокойно, без насмешливости в тоне, не хохотал больше и будто бы действительно хотел наладить контакт. Однако Эдик ни на миг не верил ему.
— Не сделаешь плохого? — поднял он бровь. — Ты же меня сожрать хотел! Я не забыл!
Дубль тихонько вздохнул и пояснил, терпеливо так и снова с раскаянием в голове:
— Не сдержался, грешен. Давно людей так близко не видел. Вкусненьких… Ням… Да ладно-ладно, на самом деле я человечину не ем, вот те крест. — Монстр и в самом деле сотворил размашистое крестное знамение. — Я питаюсь исключительно энергией, так что даже если и откушу чуть-чуть, ты не умрёшь, не заболеешь и не сойдёшь с ума. А там просто я голодный был, быстро присосался, поэтому тебе больно было. Ну, прости старика.
Эдик упрямо помотал головой.
— Не верю ни одному слову.
— Естественно, сам бы на твоём месте не поверил. Вот только всегда, когда тебе угрожает опасность, вон он, — кивок в сторону нахохлившегося Стража, — тебя спасает и защищает. А сейчас что? Спокоен и прогнать меня не пытается. Скажи, Музгаш,
