Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
легковой машины из числа трофейных. Борис немедленно послал Лагунцова на трофейный склад. Тот, очутившись среди прекрасных автомобилей, поначалу растерялся. Его выбор остановился на отличном семиместном лимузине «мерседес-бенц». Он объявил сопровождавшему его кладовщику, тоже сержанту, что берёт эту машину. Тот согласился, но когда они зашли в канцелярию начальника трофейного склада, чтобы оформить документы на машину, последний отказал:
— Ишь ты, чего захотел! Кто твой начальник по званию-то?
— Майор медицинской службы.
— Майор — невелика птица! — засмеялся начальник склада, сам имевший звание капитана. — У нас такие «мерседесы» не всем генералам достаются. Выбирай что-нибудь попроще. Да вот, смотри, тут у дверей стоит, только что из гаража какого-то эсэсовца пригнали. Машина новенькая, в отличном состоянии, «опель-капитан». Бери, не пожалеешь.
Лагунцову понравилась эта машина. Вместе с шофёром она могла вместить пятерых, и, следовательно, превосходила их старый «козлик». Таким образом Алёшкин и стал обладателем этой машины. Но настырный Лагунцов всё-таки на этом не успокоился. Он выпросил у начальника трофейного склада ещё и немецкий грузовик — немного повреждённый, но на ходу. Со своими ребятами Лагунцов рассчитывал починить его за несколько дней. Впоследствии эта машина очень помогла госпиталю при передислокациях.
Глава пятая
Но вернёмся к переезду в Грауденц.
Когда Борис с Захаровым подъехали к указанному домику, то у его дверей были остановлены часовым, вновь проверившим их документы. Затем им навстречу вышел вызванный часовым старший лейтенант, проводивший их внутрь. Домик этот, видимо, когда-то принадлежал садовнику или огороднику, со всех сторон его окружали плодовые деревья и кустарники. По размерам он был очень мал, и Алёшкин удивился, как такой большой начальник, возглавлявший целую группу войск из нескольких дивизий, выбрал для своего жилья такое маленькое помещение. Впоследствии он узнал, что штаб группы находился в трёх километрах южнее, в помещичьем доме, а здесь помещался только наблюдательный пункт, где командующему, собственно, и быть-то не положено, но где он находился почти постоянно, лично руководя действиями артиллерии.
Старший лейтенант, приведший Бориса, доложил о нём майору, стоявшему у окна, а тот, сделав предостерегающий жест, задержал прибывших возле двери, а сам направился в глубину комнаты к столу, на котором стояло несколько телефонных аппаратов. По одному из них разговаривал, вернее, кричал злым голосом какие-то не совсем понятные слова, упоминая почему-то огурцы, баклажаны и другие овощи, переплетая фразы довольно крепкой бранью, ещё совсем молодой генерал.
Как только он закончил свою беседу, майор подошёл к нему и что-то тихо сказал. Генерал повернулся к двери и недовольным тоном приказал:
— Подойдите ближе.
Борис подошёл на несколько шагов и в соответствии с воинским уставом, вдолбленным ему ещё в 1929–1930 годах, чётко отрапортовал:
— Товарищ генерал-майор, 27 хирургический передвижной полевой госпиталь, по распоряжению Военного совета 2-го Белорусского фронта, прибыл в город Грауденц для оказания медицинской помощи местному населению. Начальник госпиталя майор медслужбы Алёшкин.
Лицо генерала немного прояснилось. Указав на стоявшую перед столом лавку, он сказал:
— Садитесь. Далеко ваш госпиталь?
— В одном километре отсюда.
— Эх, кабы мои госпитали так передвигаться умели! А то застряли где-то километрах в пятнадцати, не знаю, когда и догонят нас, если мы быстро управимся. Хотя тут довольно крепкий орешек: засели в крепости тысячи четыре эсэсовцев и держат под огнём всю северную часть города. Наши сидят в восточной и южной, посылать их на штурм жалко — как-никак, а войне скоро конец, зря губить людей не хочется. Вот и долбим фрицев артиллерией да авиацией.
Тут Борис понял странный разговор генерала по телефону. Он вспомнил, что по существовавшему коду «огурцами» называли тяжёлые снаряды, а «баклажанами» — авиационные бомбы.
— Фрицы отвечают, но больше попадают не по нашим войскам, а по местному населению, а у тех всё разлажено. Никаких действующих больниц нет, врачи, какие остались, попрятались по подвалам. Кое-кто из них в подвалах маленькие лазареты организовал, как сообщили разведчики, но это капля в море. Представители польского правительства просят помочь, вот я и обратился к маршалу Рокоссовскому, ведь у меня-то никаких медиков нет. Быстро откликнулись! Только вчера утром шифровку по радио отправили, а сегодня — пожалуйста, госпиталь! Что там, у него в резерве много, что ли вас?
Борис смущённо ответил:
— Не знаю, товарищ генерал. Мы сами из Эстонии три дня тому назад приехали.
— А, ну тогда понятно.
— Товарищ генерал, где вы мне посоветуете развернуться?
— Где? Надо подумать… Вот что, я надеюсь, что вы и моих бойцов хоть немного, пока мои госпиталя подтянутся, обслужите, поэтому развернуться вам надо коек на пятьсот. Сумеете?
— Мы к этому привычны, развёртывались и на большее.
— Ну что же, хорошо. Товарищ Васильев, — обратился генерал к майору, — проводите начальника госпиталя к зданию училища, в котором раньше немецкий лазарет был. Это отсюда километра два, ближе к центру города. Туда, правда, снаряды и мины долетают, но я думаю, что это вас не испугает. Когда развернётесь, мне доложите, можете связного прислать. Ну, всего хорошего.
Борис попросил генерала сообщить начальнику сануправления Жукову о прибытии госпиталя, затем вместе с Васильевым вышел из домика. У сопровождающего оказался мотоцикл, а Борис залез в свой «опель», где его дожидался Захаров. Прежде чем тронуться в путь, Алёшкин отправил одного из автоматчиков к оставленной колонне с приказанием следовать за ними.
Очень быстро по хорошей дороге, окружённой полуразрушенными домами, они подъехали к трёхэтажному кирпичному зданию, каким-то образом уцелевшему среди мелких домов. Борису сразу это место не понравилось: здание торчало, как пуп на ровном месте, так он и сказал майору. Как только вокруг него начнётся интенсивное движение людей и транспорта, фашистам из крепости будет легко накрыть его артиллерией или даже миномётами.
Кроме того, когда они втроём с Захаровым и Васильевым обошли здание, то убедились, что для быстрой эксплуатации оно совершенно непригодно: в нём не осталось целым ни одного окна, были разбиты и многие внутренние двери. Угол третьего этажа был разрушен прямым попаданием снаряда. Кроме того, очевидно, внутри здания происходил бой, многие стены были изрешечены пулями, виднелись следы от разорвавшихся гранат. Более того, в некоторых комнатах валялись ещё не убранные, начавшие разлагаться трупы фашистских солдат, поэтому в здании стояло зловоние. Чтобы привести его в мало-мальски пригодное состояние, нужно было потратить минимум неделю.
— Нет, — заявил Алёшкин, — это нам не подойдёт. Поедем искать другое помещение.
Оставив колонну машин около этого здания, Борис, Захаров и Васильев поехали по направлению к центру города. На этот раз Васильев сел в машину Алёшкина. Полчаса езды по разным улицам, где стояли большей частью
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
