переброс, тогда во всём обвинят всех подряд. Президента и Премьера — за то, что бездействовали, Министерство Обороны — за эксперименты. Ну и так далее. Выборы же через год.
— Это же полный бред! — возмутился Федя, — Кто им поверит?
Но отец только махнул рукой.
Глава 8
Сейчас, глядя на все эти политические штучки-дрючки, сын начинал верить его словам.
— Чугунов! Федя!
Он обернулся.
— Лиза, привет! Ты тут какими судьбами? — с Лизой Селивановой они не виделись со школы. — Что, в политику ударилась?
Надо же, почти не изменилась. Пополнела немного, но это ей даже к лицу. Пропала мальчишеская угловатость и резкость, движения стали более плавными. От прежней Лизки осталась только продуманно-растрёпанная шевелюра и те же озорные глаза.
— Да ну, — она смешливо сморщила чуть вздёрнутый нос, — я что, на голову больная? С паршивой овцы, хоть шерсти клок, вот и подрабатываю.
— И как платят? — поинтересовался Федя.
— Обещали двести баксов в месяц и бесплатный пансион.
— Вот же гниды, — выругался он, — и ты хороша. Да кто же тебе заплатит? Ты же там окажешься, а они здесь останутся. И никому платить не надо будет. Дунька ты, Лиза.
— Сам дурак. В наше время деньги на дороге не валяются. Слышь Федь, а где это там?
— В Оранжевом Мире, где же ещё? И не смотри на меня так. Я там недавно был.
Лиза, моментально став серьёзной, внимательно поглядела на него. Она задумчиво потёрла лоб и, отбросив задиристый тон, тихо спросила.
— Погоди, погоди. Так ты и есть тот самый парень?
— Ну да! Слушай, давай я тебе дам десяток империалов и ты потихоньку свалишь, чтобы не подставляться.
— А это сколько в рублях?
— Это почти триста граммов золота. Сама пересчитай в рубли. Вот, возьми.
Он тихонько сунул ей мешочек с монетами. Положив его во внутренний карман, она чмокнула Фёдора в щёку и, беззаботно помахивая сорванной веткой, пошла в сторону шоссе. Ещё в школе Федя уважал эту девчонку именно за умение мгновенно соображать. Он даже влюблён в неё был в младших классах, но с появлением Светки больше никем не интересовался. А после девятого класса её родители куда-то переехали и Лиза поменяла школу.
Проводив девушку глазами, Федя стал внимательно разглядывать безобразие, творившееся на месте ожидаемого пробоя. "Пятно" было заставлено самыми разномастными палатками и автомашинами. Прямо тебе курортное побережье в разгар сезона.
Постоянные телетрансляции и интервью с обитателями вызывали нешуточный интерес и "пятно" быстро стало культовым местом для стихийных и спланированных пикников. Особенно для "москвичей и гостей столицы". Кроме обычных туристов здесь на постоянку обосновались те, кому надоела размеренная устаканенная рутина и те, кто пытался сбежать неведомо куда от собственных проблем. Пусть в глушь с отсутствием комфорта, лишь бы подальше. Вот только искатели лучшей доли не желали понимать, что свои проблемы тащат в себе и бегут больше от себя. Эта мысль пришла Феде в голову, когда он наблюдал за своеобразным клубом "кому за сорок".
Невооружённым глазом видно, что эти люди, даже в условиях цивилизации, морально плохо приспособлены к жизни. А ведь там, куда они так рвутся в радужной надежде, есть звери пострашнее пьяного соседа или хамоватого техника ЖЭУ. Обеспеченные материально, они в основном одиноки — вот и кучкуются, чтобы полностью не увязнуть в кризисе среднего возраста.
"Эти, по крайней мере, решились оторваться от кресел и диванов, чтобы сделать попытку хоть что-то изменить" — сокрушённо покачав головой, Федя пошёл дальше.
— Эй, парень, а это не тебя по телику показывали?
Загорелый худой парень лет тридцати смотрел на него, радостно скаля белые зубы. Выцветшая штормовка и вязаная шапочка, сбитая на затылок, безошибочно выдавали любителя лесов, костров и гитары.
— Меня.
— Игорь, — протянул тот широкую ладонь, — пошли к нашему костру, пообщаемся.
— Пошли, только не долго, мне ещё обустроиться нужно.
Оставив Джину пастись неподалёку, Федя подался к костерку пригласившего его парня. Как говорится, под игрока — с семака. Всё равно следовало как-то обзаводиться знакомствами, пусть даже на время. И он сидел у костра, отхлёбывая вкусно заваренный чай из эмалированной кружки и слушая радостный бред, который несла приютившая его компания. Таёжные дебри давно уже никого не спасали от сующихся повсюду бесцеремонных любителей дикой природы и ищущих поживы деловых людей. Поэтому, следовало убраться от таких изменений куда подальше.
— Ребята, — заикнулся было Федя, — да там цивилизация древнее нашей.
— Чего? — вылупился на него здоровяк Кирилл, терзавший струны старенькой, видавшей всякое гитары, — Ты же сам по телику говорил, что там мечи, рыцари и всякая средневековая хрень! Врал, что ли?
— Нет, это правда. Но…
— Ну и всё! — хлопнул его по плечу Игорь, — Это главное, а с остальным разберёмся, не парься.
— Наша компания с чем хочешь разберётся, — высокомерно глянула его подруга, красавица Инна, — мы даже по Катуни сплавлялись, а ты говоришь.
— Да ничего я не говорю, — пожал плечами Федя.
— Господа, — приблизился к костру очередной алилуйщик с плакатом, — Не идите на поводу у правящей партии.
— Пошёл в… — дружно рявкнули туристы и тот мгновенно смылся, вспомнив печальный случай со своим коллегой, который, не далее как вчера, обзавёлся роскошным "бланшем".
— Достали, блин! — возмутился бородатый очкарик, имени которого Чугунов не запомнил, — Мороз пиарится, а мы страдай.
— А это кто? — поинтересовался Фёдор, глазами показывая на несколько поистёртых временем палаток, расположенных неподалёку. Там романтика и рядом не лежала. Мужики откровенно бухали. Вид у них был такой… скажем… потрёпанный.
— А, эти…, - глянув в ту сторону, махнул рукой Игорь, — это бичи.
— Бичи? Бомжи, что ли?
— Ты не путай, — наставительно пояснил Кирилл, — бомжи, суть теплотрасники: побирушки и помоечники. А бичи — это бродяги, вольные птицы, так сказать. Эти в подвалах ночевать не станут. И честно подработать всегда, пожалуйста, только недолго. Опять в дорогу потянет. Понимаешь?
— Ага, — кивнул Федя. Из объяснения он понял только, что "бичи" и "бомжи" — не одно и то же.
Через полчаса он уже искал сборный домик в котором приготовили комнаты для него и для группы Панкратова. Его не слишком-то удивило, что строение располагалось как раз на месте бывшего костра, там где состоялся перенос. Это место решили, не заморачиваясь, считать центром будущего портала. Тем более, что и прибор Панкратова больше всего "зашкаливал" именно здесь. Весь остальной мир располагался вокруг, уместившись в километровый радиус. Представители Можайской мэрии, выполняя приказ свыше, худо-бедно обустроили "поляну" так, чтобы соблюсти нормы современного сервиса в местах массового скопления народа. Всевозможные лоточники и ларёчники заботились о пропитании и досуге
