через пять все было готово.
— Вы что, еще и дочь оптика? — удивился молодой человек.
— Нет, просто я пять лет носила очки для коррекции зрения. — Я встала и отряхнула пышный подол.
— Для коррекции зрения?
— Когда жила в Париже! — нервно хохотнула я, поняв, что сказала лишнее про коррекцию. — Там такое практикуют. Ну, мне пора!
— Постойте! — Молодой человек схватил меня за руку, но тут же отпустил и пробормотал извинения. — Как вас зовут? Хочу отблагодарить…
— Ой, да не за что! — протестующе замахала я руками. — Это ведь я вас толкнула.
— И все же, — настаивал молодой человек.
— Виктория, — сдалась я.
— Благодарю вас, Виктория, — он склонил голову, а затем, подняв ее и улыбнувшись, добавил: — А я Дмитрий.
— Как мой брат! Вы тески. Он, кстати, сегодня будет на спектакле.
— Я тоже буду на спектакле.
— О, тогда я вас познакомлю, хотите? После спектакля.
Наверное, я повела себя слишком нетактично, намекнув на продолжение нашего знакомства, потому что с лица Дмитрия сразу же исчезла легкая улыбка. Поняв свою оплошность, я закусила губу и потупила взгляд. Вечно у меня так: сначала говорю на эмоциях, а потом уже думаю!
— Увы, после спектакля я буду занят, — мрачно произнес Дмитрий.
— Жаль, — пробормотала я, чувствуя, как краснеют мои щеки. — Что ж, мне пора. Э-э, на сцену. Выступать. Удачи вам!
Подобрав подол пышного платья Татьяны, я преодолела оставшиеся ступеньки и вбежала в театр.
Капельдинер хмуро уставился на запыхавшуюся меня, но, увидев мое приглашение, мгновенно изменился в лице.
— Добрый вечер, сударыня! Прошу, проходите! Приятного просмотра! — улыбаясь, елейно произнес он.
В зрительном зале было уже темно, а на освещенной сцене во всю шло представление. Шурша платьем, я с трудом добрела до нужного мне ложа и села на крайнее место рядом с каким-то седовласым мужчиной.
Почти сразу же на глаза мне попалась царская семья и Димка, который вовсе не следил за спектаклем, а то и дело озирался по сторонам. По его напряженному виду я сделала вывод, что убийцу еще не поймали.
Первый акт тянулся мучительно долго. Следить за сюжетом спектакля у меня никак не получалось из-за волнения. Все мое внимание занимали Димка с Волконским, царская семья и разумеется, Столыпин — коротко стриженый мужчина с высоким открытым лбом, густой бородой и закрученными к верху усами. Я не знала, как выглядит убийца Богров, но, судя по озиравшемуся весь первый акт брату, в зале его еще не было.
Когда объявили антракт, Димка резко поднялся и что-то быстро сказал Волконскому. Князь кивнул и поспешил к выходу.
Большая часть зрителей покидала зал, однако я решила остаться на своем месте и понаблюдать.
Брат волновался все больше и больше. Он нервно покусывал ноготь на большом пальце и часто моргал. К нему подошла Татьяна и с улыбкой что-то ему сказала, но брат лишь рассеянно кивнул ей.
В это время Столыпин подошел к перилам барьера оркестровой ямы и завел разговор с двумя мужчинами. Первого, с усами в два раза больше, чем у самого Столыпина, я не знала. Зато второго видела однажды на ужине у Волконских. Лысоватый и круглый мужчина с бородкой был военным министром Сухомлиновым, с которым, как однажды упомянул Владимир Михайлович, у Петра Аркадьевича были не очень хорошие отношения.
Заинтересовавшись их разговором, я покинула ложе и осторожно двинулась к оркестровой яме, наглым образом намереваясь их подслушать.
На половине пути на меня внезапно налетел какой-то мужчина и больно задел плечом. Ойкнув, я едва не упала — повезло, что рядом была спинка кресла, за которую я ухватилась.
— Ох, простите. В этот раз виноват я, — послышался знакомый голос.
Я подняла взгляд и увидела перед собой Дмитрия. Он обеспокоенно смотрел на меня из-под очков, и я поспешила заверить его, что со мной все нормально.
— Ничего страшного, я…
— Богров! Хватайте его! — раздался громкий крик Димки.
Я вздрогнула и повернула голову в сторону брата, который, пристально смотрел на меня вытаращенными глазами.
— Вот он! Задержать! — Брат поднял руку и указал пальцем в мою сторону.
От ужаса я похолодела. Он меня раскусил… Но почему тогда приказывает задержать убийцу?..
И тут до меня дошло. Дмитрий. Дмитрий Богров. Убийца Столыпина.
Я медленно повернула голову в сторону молодого человека, который все еще стоял рядом. Выругавшись, Богров достал пистолет и, целясь туда, где стоял Петр Аркадьевич, сделал выстрел.
— Да где охрана, черт возьми?! — заорал Димка, кинувшись к Богрову, который с первого раза в свою цель не попал.
Богров не обратил внимания на Димку и сделал еще один выстрел. Столыпин вскрикнул и согнулся. Богров довольно ухмыльнулся, повернулся корпусом и наставил пистолет на спешащего к нему Димку.
В этот момент во мне вдруг что-то щелкнуло, и я, намереваясь защитить брата, прыгнула на спину убийцы. Шокированный Богров опустил пистолет и начал пытаться скинуть меня, но я держалась крепко.
Подлетел Димка и с размаху ударил Богрова кулаком в лицо. Пистолет выпал из его рук, и я тут же спрыгнула с Богрова, пока он окончательно не завалился на пол. Увидев оружие под своими ногами, я, на всякий случай, откинула его подальше, под кресла.
Димка бесцеремонно придавил потерявшего сознание Богрова коленом к полу и скрутил ему руки за спиной. Бросив на меня быстрый взгляд, он пробормотал:
— Спасибо, барышня. Вы меня спасли.
— Да уж, что бы с тобой было, если бы я послушалась и осталась дома, — надменно произнесла я, держась за правое ухо, по которому локтем заехал Богров в попытке скинуть меня со своей спины.
Димка поднял на меня удивленный взгляд.
— Вика? Какого…
— Не время для разборок. Этот гад попал в Столыпина.
Брат выругался.
Только сейчас в зал вбежали мужчины в форме. Двое из них подошли к нам, связали Богрова, подняли его и поволочили к выходу. Бросив на него последний взгляд, я заметила, что правая линза на его очках — та, что выпала из-за столкновения со мной — на этот раз все же треснула.
— Петр Аркадьевич! — раздался взволнованный голос Николая. — Ты как?
Мы с Димкой одновременно повернулись в сторону оркестровой ямы. Усатый мужчина придерживал за руку Столыпина, который морщился от боли в окровавленном плече. Чуть поодаль от императора стояли княжны и его крестник Борис. На лицах у всех застыл испуг.
— Жить буду, — пробормотал Столыпин.
Мы с Димкой облегченно выдохнули.
— Получилось, — пробормотал брат. — Теперь история изменится. Все будет иначе…
— Все будет иначе, — повторила я за братом, и вдруг осознала, что я натворила.
— Странно, почему Богров опоздал, — произнес
