то есть объяснить, как художественный текст становится носителем определенной мысли - идеи, как структура текста относится к структуре этой идеи, - такова общая цель, в направлении которой автор надеется сделать хотя бы некоторые шаги»[35].
В то время как проблема «стара», поворот к принципиальным основам анализа является у Ю.М. Лотмана (и с еще большей ясностью у других представителей семиотики) специфической чертой русской семиотики; этим отчасти объясняется и определенная абстрактность основного концептуального ядра, проглядывающего сквозь многочисленные подчеркнуто эмпирические и насыщенные конкретным материалом исследования.
Перевод: Сергей Ромашко
Творчество в науке и искусстве.
К вопросу о знаках в различных семиотических системах[36]
Явление человеческой креативности нельзя объяснить ни путем его непосредственного наблюдения, ни путем логических умозаключений. По этой причине его анализ требует не только новой формулировки проблемы, но и точного выбора объекта исследования, с помощью которого можно будет изучать креативность. Наиболее уместным кажется рассматривать не саму креативность, а предпосылки творческой деятельности в науке и искусстве. Поскольку общей функцией этих двух сфер человеческой культуры является познание мира, к которому они, впрочем, подходят различным образом, вопрос о предпосылках творчества сводится не только к этим самым подходам, но и к тем методам, которые могут быть в той или иной степени наглядно представлены и классифицированы исходя из их сходств и различий. Однако рассмотрение творческого процесса не должно ограничиваться необходимыми для него условиями и его результатами. Следует также учитывать обстоятельства, которые ограничивают творческую деятельность или даже делают ее невозможной. Интерес, таким образом, состоит не просто в типологическом аспекте знаковых систем с различными проявлениями креативности, а еще и в операциях по преобразованию знаков, которые не требуют особого творческого подхода.
Дальнейший анализ будет базироваться на двух допущениях: во-первых, что человеческую креативность можно рассмотреть (и проанализировать) на материале ее «знаковых» выражений; во-вторых, что имеет место сосуществование или взаимодействие творческой и нетворческой деятельности.
Все перечисленные вопросы и гипотезы теснейшим образом связаны. Поскольку они относятся не к элементарным, а к сложнейшим явлениям, таким как искусство и наука в целом, ответить на них довольно трудно. Количественная характеристика и построенное на ней разграничение этих обширных областей исследования («наука» и «искусство»), а также их раздробление на «художественные» или «научные» тексты принесут немного пользы, так как ключевые структурные и функциональные критерии, различные с семиотической точки зрения, оказываются слишком многогранными, комплексными и потому не в полной мере распознаваемыми и доступными для разбора.
Чтобы немного облегчить задачу в дальнейшем, начнем не с самого сложного, а со сравнительно простого вопроса. Основу для рассмотрения в значительной степени должны составить формальные условия для возникновения знаков и операций с ними в различных семиотических системах («текстах»). Предполагается, что в качестве цели выступает не прояснение всех связанных с этой темой аспектов, а лишь приблизительная формулировка проблемы, на которую следует обратить внимание.
Вот два первых вопроса: какие виды знаков существуют и как образуются связи между знаками различного характера в художественных и научных текстах?
Знаки как элементарные единицы семиотических систем («текстов») можно разделить на три базовых категории по типу их окружения:
1) знаки, или ситуации, в которых присутствует знак;
2) не-знаки (нулевые знаки), или ситуации, в которых нет знака;
3) отсутствующие знаки (минус-знаки), или ситуации, в которых знак потенциально возможен или даже ожидаем, однако в действительности не представлен; знак не реализован и потому отсутствует.
Эти виды знаков, или условия их существования, нуждаются в дополнительном комментарии:
- Кажется очевидным, что знаки и не-знаки (см. выше, пп. 1-2) могут иметь место только в тех случаях, когда их окружение представляет противоположность, то есть является не-знаком (нулевым знаком) или минус-знаком (отсутствующим знаком).
- Должно быть также понятным, что минус-знаки могут появиться только в тех ситуациях, когда для наличия знака есть необходимые условия, но они не реализуются, то есть его отсутствие прямо или косвенно маркировано. Иначе говоря, знака нет не в полном смысле слова: несмотря на свое «отсутствие», он в принципе (то есть в сознании) присутствует. Другая предпосылка для минус-знака - так же, как и для (реализованного) знака, - его вхождение в состав системы знаков («текст»). К не-знаку это условие не относится.
- Всем трем видам знаков свойственно, что они могут быть знаками только в случае внутреннего разграничения, когда они изолируют друг друга и демонстрируют тем самым дискретный, заметно различный характер. Если признак дискретности не выражен эксплицитно, знак становится не-знаком или минус-знаком; если он полностью отсутствует, знак перестает быть знаком вообще.
В дополнение хотел бы напомнить и о следующих аксиомах:
- Бесспорно, что знаки представляют объекты, явления или другие знаки.
- Не поддается также сомнению, что характер репрезентации в определенной степени произволен и при нормальных обстоятельствах регулируется известными механизмами (кодами). Коды формализуют отношение между означающим и означаемым или между знаком и знаком (включая не-знаки), то есть в широком смысле между компонентами системы знаков, а также все методы их репрезентации, включая самореференцию.
Как уже было сказано, при соблюдении нормы репрезентативный статус знаков и сочетаний знаков контролируется общепринятыми механизмами, в противном случае коммуникация была бы затруднена или невозможна. Тем не менее в коммуникативных актах обсуждаемый здесь регулярный характер основополагающих механизмов никогда не выражен на сто процентов. Если же мы имеем дело с правилами, которые - говоря языком формальной логики - устанавливают между знаками и их комбинациями взаимно однозначное соответствие, то они в действительности не делают возможным сам коммуникативный процесс, а лишь управляют сочетанием предложений (высказываний) в четко заданных условиях - отвечают не за передачу информации, а за принятие выбора между «истинно» и «ложно» в логической терминологии. Несмотря на то что каждый вид коммуникации в то же время зависим от более или менее строго установленных кодов, изменения во внешне регламентированном взаимоотношении знаков, не-знаков и минус-знаков не только допустимы, но и часто служат одной из предпосылок для распространения и получения знаний, - разумеется, при условии, что подобные трансформации не приводят к устранению собственно коммуникативной функции.
На этом этапе анализа должны быть наконец сделаны некоторые оговорки и введены дополнительные критерии: использованные обороты более или менее, как правило, при нормальных условиях уже указывают на то, что каждое правило оставляет пространство для отклонений, благодаря которому не каждое нормообразующее ограничение требует беспрекословного соблюдения. Впрочем, это пространство не может быть вовсе лишено рамок и регулирующих механизмов. В отношении упомянутых видов или условий существований знаков можно сделать следующий вывод: в строго регламентированных (хотя не
