молодую Диану на роликах, значит, сумеешь нарисовать и эти города, – говорила она, отходя к окну. – Вот смотри … нет, не смотри, а слушай! – здесь зелень совсем не такая, как там в любом сквере … Здесь она живая, естественная, дикая, а там настолько ухоженная и постриженная, что кажется искусственной …
И еще множество живых наблюдений об автобусах, о метро, о гостиницах и дешевых меблированных комнатах с почасовой оплатой, о портовых кварталах и пристанях, о различного рода бюро и конторах …
Иногда Гриша рисовал во время рассказов Дины и она, посмотрев свежий эскиз, вносила коррективы. Но чаще всего Дина удивлялась тому, насколько рисунок соответствует ее рассказу – или ее эмоциональному ощущению?
А потом Гриша включал отключенный телефон.
– Уленька? Как дела у вас? Я выезжаю. Целую.
Дома он отводил Улю в сторонку.
– Ты знаешь … Так странно … нет, не странно. Просто я работал и вдруг почувствовал, что тебя нет рядом. И мне так захотелось дотронуться до тебя … коснуться руки, коснуться твоих волос … И услышать, как Верочка пробует говорить … Милая моя Уленька …
– Ну, что ты, Гриша, что ты, успокойся … Мы же тут, мы с тобой …
– Я сдуру не взял твоего портрета, и Верочкина …
На следующий день Дина, зайдя в «мастерскую» Гриши, чтобы позвать его пообедать, увидела на подоконнике два небольших рисунка – портреты Ульяны и Верочки.
– Я слышала, у вас скоро новоселье?
– Да, скоро. И у меня там будет своя студия. Небольшая – метров тридцать, но совершенно отдельная …
ПЛАНИРОВКА
По планировке новая квартира Свиридовых несколько напоминала квартиру Скворцовых.
Входная дверь вела в просторный холл, из которого двери вели во все основные помещения. Прямо у входной двери можно было попасть в туалет, где несмотря на скромные размеры удалось разместить раковину и душевую кабину.
Дальше, справа, как и у Скворцовых, широкие распашные двери вели в столовую-гостиную, которая была отделена от кухни стеклянной раздвижной стеной.
А слева в коридоре подряд помещались двери в детскую, в комнату молодых и в спальню Свиридовых-старших. Напротив двери старших помешался второй санузел, но на этот раз в полной комплектации – ванна, унитаз, биде, умывальник, стиральная машина.
Дальше расположилась дверь в кабинет Свиридова – он был небольшой, всего около 15 квадратных метров, но отдельный.
Далее в торце холла двухстворчатая дверь вела в «добавочную» часть квартиры – из небольшого коридорчика через раздвижную стену можно было попасть в мастерскую Тони и Ульяны. А напротив стена коридора была полностью зеркальной для удобства работы модельеров.
Тут же пряталась дверь в мастерскую Гриши.
Мастерская Гриши была сравнительно небольшой – около 30 квадратных метров, и имела дверь в кабинет Свиридова.
И мастерская Гриши, и кабинет Свиридова имели выходы на лоджию, разделенную на две части перегородкой.
Мастерская Гриши была несколько уменьшена за счет стенного шкафа, отделявшего мастерскую от коридора и мастерской женщин, но зато это позволила оборудовать вход в мастерскую двойной дверью.
В женской мастерской, спальне старших, кухне и детской были балконы, причем балкон в детской через перегородку соседствовал с балконом соседней квартиры – той, где находилась охрана …
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВЕРОЧКИ
Освоение новой квартиры началось с празднования дня рождения Верочки – она торжественно принимала подарки и поздравления, а желающих поздравить ее и всех Свиридовых было достаточно.
Верочка водила гостей в свою комнату и показывала ее – детская ей очень нравилась, и она с удовольствием здесь засыпала в своей новой – уже почти взрослой! – кровати.
По утрам первым просыпался и вставал Свиридов – он спускался по лестнице на улицу и совершал пробежку независимо от погоды. Немалых усилий ему потребовалось, чтобы отделаться от эскорта охраны при утренних пробежках, но это ему удалось.
После пробежки, независящей от погоды, Свиридов взбегал по лестнице на четвертый этаж – лифтом он пользовался чрезвычайно редко, и направлялся в душ.
Тем временем просыпались молодые – Гриша спешил в Москву, в студию Грекова, а Уля умывала и кормила Верочку.
Верочку попробовали отдать в ясли, и ей там очень понравилось.
И теперь утром она с удовольствием топала ножками по дорожке к своим сверстникам – ее определили в старый детский ясли-сад, где работала Люба Докукина.
А в городе уже работал новый детский комбинат – там были в основном малышовые группы, и число малышовых групп росло …
ЖИЗНЬ НАЛАЖИВАЕТСЯ
Тоня чаще всего отправлялась в свою мастерскую в городе под вывеской «Модельер Антонина Свиридова». Почти каждый день к ней присоединялась Ульяна, а иногда женщины работали в своей домашней мастерской.
Тут создавались модели для самых близких – для Маргариты Антиповой, для Лены Долгополовой, для Виолетты Ерлыкиной, для Лены Скворцовой, для названных сестер Свиридова, для Любы Докукиной, для Лены Карцевой, для Ники и Веры Грачевых, и даже для Ангелины Митрофановны Иванищевой.
Ее привел Умаров и заявил – «все, что тебе сошьет эта женщина – он указал на Тоню, – будет прекрасно».
Ангелина Митрофановна стеснялась своей неклассической фигуры и поэтому к одежде относилась с большим недоверием – ей казалось, что одежда делает ее еще менее привлекательной. Правда, все это проявилось только тогда, когда Умаров разбудил в ней женщину, и в каждый приезд в Москву Иванищева обязательно навещала мастерскую Тони.
Когда Гриша был свободен, он уходил в свою мастерскую, и вход туда был заказан всем, даже Тоне и Уле. На обед его приглашали по пейджеру, и нередко он отказывался.
Но зато когда он покидал мастерскую, он обязательно нежно целовал дочку, жену и мать, и говорил им ласковые слова. К себе в мастерскую он приглашал их редко – чаще всего поздно вечером, когда угомониться Верочка. Показывал нарисованное, советовался насчет эскизов.
Очень часто квартира засыпала без хозяина – Свиридов отсутствовал довольно часто, но всегда звонил Тоне и предупреждал ее …
ПЕЙДЖЕР
Пейджер «придумал» Владик.
Конечно, он не придумал ничего нового – пейджерами пользовались давно, но он с ребятами Потаповича сконструировал миниатюрную модель размером со спичечный коробок, и этот пейджер действовал только на территории города и не имел выхода во внешние сети.
Во-первых, это было удобно – сунул в карман коробочку размером с коробок спичек, и ты всегда на связи. Попиликал этот коробок, появились несколько слов на маленьком дисплее, и все понятно.
Во-вторых, удобство было в том, что ни записать эту информацию со стороны, ни вмешаться в сообщения – опять таки извне – было невозможно, так как
