парнями, говорит им: «Итак, новобранцы. Нам привезли партию крайне опасного груза, под названием БСЛ. Мы даём вам задание перенести ящики на склад, но будьте осторожны! БСЛ нельзя ронять на пол или давать ему резкие толчки. Мы пострадать не хотим, поэтому отойдём подальше». Все, как по команде отошли к дальней стене, скрывая свои улыбки. Пока парни разгружали грузовик, мы всячески делали вид, что боимся этих БСЛ, прикрывались руками, говорили: «Тихо, парень, уронишь же. Не тряси, умоляю, я ещё пожить хочу. Да тихо, аккуратнее клади, себя не жалеешь — хоть меня пожалей. У меня же семья…» В общем, всё в таком духе. — Он быстро откусил хлеб и заработал ложкой, чтобы через несколько секунд продолжить: — Новобранцы, конечно, боялись не по-детски, но ящики в угол всё-таки отнесли. Сержант решил ещё посмеяться над бедными парнями и добавил: «Теперь нужны самые храбрые, чтобы ломом вскрыть ящики. Только прошу, не трясите БСЛ!» Парочка «стариков» принесла ему пожарный лом. Он вручил его двум парням и сказал: «Все остальные отойдите, жертв меньше будет». И тут внезапно на склад ввалился полковник и всё испортил. «Чего у вас тут за сборы?! А ну-ка быстро за работу!» С этими словами он пнул ящик. Сказать, что молодые парни чуть не умерли от страха — ничего не сказать. Я и остальные стали дико над ними ржать, уже не сдерживаясь. Всё дело в аббревиатуре «БСЛ», а расшифровывается она как Большая Сапёрная Лопата!
Вегержинов захлебнулся чаем, Кучеров ухмыльнулся и крепко приложил друга ладонью по спине.
— Тогда уже договаривайте…
— Мы тут на «ты», старлей, привыкайте. Не до политесов, когда враг рядом.
— Понял, — кивнул Валентин. — А как янки с этой хреновиной познакомились?
Все сидящие за столом переглянулись, и Воеводин тихо сказал:
— У меня, парни, Афган в прошлом. Я от их долбанных «Стингеров» много пацанов похоронил, так что когда сюда прибыли, я готов был к встрече, как никто другой. А они нас за кого принимают, знаете? По их мнению, мы — это толпа необученных недоносков с автоматами времён вьетнамской войны, в брониках ещё со второй мировой, хотя тогда никаких таких средств защиты и не было; никаких навигаторов, связи и прочего. Короче, ничего у нас нет, только автомат, каска и хреновый броник. Мы — варвары, ездим на своих БТРах где хотим и куда хотим, целуемся взасос с мирными. Правда, недавно неохотно признали, что мы мирным помогаем и печём хлеб, потому что привезли с собой пекарню в отличие от этих «миротворцев»! Нам действительно пришлось вначале кормить всех в округе своей кашей с консервированным мясом и свежим хлебом, потому что люди просто голодали. — Воеводин вздохнул и прикрыл глаза. Затем усмехнулся и продолжил: — А ещё мы не армия вовсе, ко всем относимся с пренебрежением, постоянно оскорбляем. Как можно с нами взаимодействовать? Все рапорты от янки нашему руководству игнорируются. Да… Но всё это слова были, пока мы с ними как-то не сцепились серьёзно, не поделили маршрут. Один из них моих бойцов «обезьянами» обозвал, этот придурок не знал, что у меня многие английский изучали, да и переводчиков полно. Если бы я тогда парней не успокоил, могло дойти и до стволов. И тогда эти кретины решили нас наказать.
Воеводин сделал глоток чая и переглянулся с Олейниковым. Тот сжал губы, удерживая рвущийся смех, и коротко кивнул:
— Как говорится, всё остальное записано со слов пострадавшей стороны. Мы с командиром к ним в штаб ездили, пока высшие чины дела перетирали, мы с бойцами охраны случайно подслушали разговор двух получивших по голове. Один забинтованный другому рассказывал: «Этих козлов надо было наказать, поставить на место. Без оружия, конечно, нам только русских трупов не хватало, но чтобы поняли и запомнили надолго. Написали записку, по-русски, но с ошибками, вроде серб писал, что собираются ночью славные американские парни дать по рожам обнаглевшим русским недоноскам. Подготовились мы тщательно: лёгкие бронежилеты, полицейские дубинки, шокеры, никаких ножей и огнестрела. Подошли к ним, соблюдая все правила маскировки и диверсионного искусства. Эти придурки даже посты не выставили, ну значит будем пиздить спящих, заслужили. Когда мы почти подошли к палаткам, раздалось их сраное "Ра-а-а!" И из всех щелей полезли эти засранцы, почему-то одетые только в полосатые рубашки. Я принял первого… и всё! Очнулся я уже на базе. Лёгкая контузия и рана на голове. Мне потом рассказывали, что парень меня пожалел, ударил плашмя, если бы бил по-настоящему, снес бы голову. Меня, блядь, опытного бойца элитного подразделения морской пехоты США, вырубает за десять секунд русский тощий сопляк — и чем? Знаешь, чем? Садово-шанцевым инструментом. Лопатой! Да мне в голову бы не пришло драться сапёрной лопатой, а их этому учат, но неофициально, у русских считается признаком мастерства знать приёмы боя сапёрной лопатой. Я потом понял, что они нас ждали, но почему они вышли в рубашках, только в одних полосатых рубашках, ведь для человека естественно защитить себя, одеть броник, каску. Почему только в рубашках? И это их сраное "Ра-а-а-а"!» — Олейников усмехнулся и презрительно закончил: — Эти козлы даже не поняли, что наши парни «Ура!» кричали!
Офицеры уже смеялись в голос, Олейников рассказывал так потешно, копируя мимику и движения пострадавшего солдата. Потом он несколько раз вздохнул и добавил:
— Но этот мужик понял, мне кажется, главное. Потом уже успокоившись он тихо заметил: «А ведь те парни с этим криком шли умирать за свою страну. Они знали, что будет просто рукопашная драка, без оружия, но они шли умирать. Но они не шли убивать! Легко убить, сидя в бронированном вертолете или держа в руках отточенную, как бритва, лопату. Они меня пожалели, понимаешь? Пожалели! Убить ради убийства — это не для них. Но они готовы умереть, если надо». — Олейников помолчал и продолжил: — Мы тогда мимо проходили, он нам в спину сказал: «После этой истории я понял: русские — это единственный и самый страшный наш враг». Вот так-то. А теперь, медицина, идите свои ящики с шанцевым инструментарием разбирать. Димыч, я упаду на пару минут, сегодня вечером надо будет у командира массовку изображать.
Воеводин молча кивнул, офицеры вышли из помещения, стараясь укрыться от сильного холодного ветра. Кучеров с Вегержиновым быстро прошли в сторону выгруженных ящиков и вместе с Воеводиным зашли в просторную палатку, где их уже ждали прибывшие с ними фельдшеры.
— Пока так, парни. Палатка тёплая, мои ребята её укрепили, от дождей защитили. Сейчас дам вам нескольких
