— Много раз, — улыбнулся Алексей Иванович. — И в качестве врача, и в качестве и. о. заведующего. К нам из районного санэпиднадзора часто приходили…
— Такая непутевая больница была?
— Ну почему же — непутевая? — укоризненно протянул Боткин. — Хорошая в Мышкине больница. Не такой, конечно, Вавилон, как наша, но по области считается одной из лучших районных больниц. Просто город маленький, куда ходить с проверками? В больницу, да в школу, да в детские сады. Вот и ходили каждый квартал.
— По-свойски так, наверное, ходили, — продолжила подпускать шпильки Ольга Борисовна. — Попьют чаю с коньяком, да и уйдут с миром.
— Нет, почему же — проверяли как положено. Вы не беспокойтесь, Ольга Борисовна, не подведу…
После пятиминутки Боткин задержался в кабинете заведующей. Поулыбался и вдруг удивил вопросом:
— Ольга Борисовна, а вы в Мышкине не хотели бы побывать?
— Агитируете или соблазняете? — прищурилась Ольга Борисовна.
— Приглашаю, — просто ответил Боткин. — А то, я смотрю, у вас мнение о Мышкине какое-то предвзятое. Думаете небось, что это убогое захолустье, а на самом деле это…
— Российская Венеция! — сыронизировала Ольга Борисовна.
— Российской Венецией называют город Вышний Волочек, — поправил Мышкин, то ли не уловив иронии, что ли игнорируя ее. — Там тридцать, кажется, мостов. Вышневолоцкие каналы и шлюзы построены в начале восемнадцатого века…
— Я просто пошутила, — поспешно перебила Ольга Борисовна. — Спасибо за приглашение, Алексей Иванович, но у меня, к сожалению, вряд ли найдется время…
— Не спешите отказываться, Ольга Борисовна, у нас так хорошо. Город интересный, места красивейшие, рыбалка знатная…
Ольга Борисовна представила себя на рыбалке, и ей стало смешно. Сидеть под дождем в брезентовой накидке и резиновых сапогах на берегу реки, следить за поплавком и время от времени делать обжигающе согревающий глоток водки из стоящей под рукой бутылки… Такие «удовольствия» были не по ней.
— …а я в прошлом году баню отстроил заново. Копил на ремонт дома, а потом понял — до смерти не накоплю при таких темпах — и вложил все в баню. Хотите — парную, хотите — сауну…
Картина дождливой рыбалки сменилась клубами пара, из которых проглянул голый доктор Боткин, ожесточенно нахлестывающий себя огромным березовым веником и ухающий от удовольствия.
— …есть интересные памятники старины, — продолжал соблазнять Боткин, — приезжайте, не пожалеете. Мама моя любит гостей, вы ее не обеспокоите и не стесните…
Только сейчас до Ольги Борисовны дошло, что ее не просто приглашают посетить Мышкин, а приглашают к себе домой.
— Она вам расстегайчиков непременно испечет…
— Спасибо, Алексей Иванович, — повторно поблагодарила Ольга Борисовна. — Но вряд ли я рискну стеснять вас и вашу маму…
Надежда Тимофеевна, пришедшая со стопкой журналов в руках, положила конец приглашениям. Боткин ушел работать.
Ровно в полдень на больничную территорию въехала черная «Волга» и остановилась у эстакады приемного терапевтического отделения.
Ольга Борисовна в это время находилась в смотровом кабинете в компании Боткина и дежурного врача блока кардиореанимации. «Скорая помощь» привезла старушку, жалующуюся на боли за грудиной. При сравнении свежей кардиограммы с кардиограммой годичной давности, которая находилась у больной на руках, были выявлены кое-какие изменения. Кардиолог-реаниматолог считал, что изменения возникли не сегодня, и брать больную в блок отказывался. Алексей Иванович с ним совершенно правильно не соглашался. Возьми в блок, понаблюдай пару суток, убедись, что изменения действительно давние, и тогда уже переводи в отделение. Ольга Борисовна поддержала Боткина, кардиолог-реаниматолог уже практически сдался, и в этот момент в приемном отделении появились проверяющие — пожилой мужчина в сером костюме с изрытым морщинами лицом и две женщины помоложе. Мужчина был худ и сутул, а женщины отличались дородностью, но величавее выглядел все же мужчина, благодаря чему в нем сразу же можно было угадать старшего.
— Добрый день. Проверка. Роспотребнадзор, — мужчина назвал СЭС на новый лад.
— Здравствуйте! — тут же отозвался Алексей Иванович. — А мы уже вас заждались…
— Вы нас ждали? — удивился мужчина, переглядываясь со своими спутницами. — Очень интересно. А можно узнать, кто вам сообщил о нашем приезде?
— Ольга Борисовна, наша заведующая, — простодушно ответил Боткин и еще рукой на заведующую указал.
Ольге Борисовне захотелось с разбегу убить себя об стену. Это желание сменилось другим — утопить доктора Боткина в протекающей неподалеку реке Яузе. Третье желание — придушить Боткина собственноручно — было осуществить легче всего, стоило только руки протянуть.
Пока один участок мозга перебирал желания, в другом родилась спасительная отмазка.
— Вы неправильно меня поняли, Алексей Иванович, — обращаясь к Боткину, Ольга Борисовна смотрела на проверяющих. — Я сказала, что в отделении надо всегда поддерживать такой порядок, словно мы сегодня ждем проверяющих.
— Разве? — удивился Боткин.
Проверяющие снова переглянулись, а Ольга Борисовна посмотрела на Боткина взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Боткин наконец-то понял и замолчал.
Проверяющие, как и большинство их предшественников, начали с приемного отделения, причем проверку вели дотошно, вникая во все мелочи, словно хотели сказать: «Вы нас ждали, готовились, а мы все равно вам докажем, что вашей подготовке грош цена». Не удовлетворившись осмотром, засели все втроем в кабинете Ольги Борисовны (хорошо хоть, что саму ее не выставили, разрешили остаться) и начали по одному приглашать сотрудников и экзаменовать на предмет знания требований санитарно-эпидемиологического режима. Боткин снова отличился — дважды (!) назвал санэпиднадзор «санэпидпозором». Понятно, что оговорился, но повторенная оговорка смахивает на издевку. Ольга Борисовна заметила, как оба раза, услышав «санэпидпозор», хмурился главный проверяющий. «Добра ждать нечего», — подумала она. Надежда Тимофеевна, чувствуя, что все пошло не так, как надо, разволновалась и не смогла найти журнал учета проведения генеральных уборок вместе с графиком на текущий месяц. Главный проверяющий понимающе хмыкнул и попросил прислать в кабинет дежурную медсестру Корочкову, далеко не самую умную из медсестер. Рыхлую, бесцветную Корочкову прозвали Медузой, хотя больше она напоминала квашню.
— Оксана Игоревна, — спросила Корочкову одна из женщин, — скажите нам, как часто в вашем отделении проводится генеральная уборка?
Генеральную уборку всех помещений с мытьем полов, обметанием стен и потолков положено проводить еженедельно. Чаще — можно, реже — нельзя.
— Раз в месяц! — ляпнула Корочкова.
— А что входит в генеральную уборку?
— Ну… это… влажная уборка.
