— Вот как? — подняла я бровь, а он развёл руками:
— Процитировал.
— Помнишь, ты обещал рыдать на моих похоронах? — спросила со смешком, а он серьезно кивнул в ответ. Слишком серьезно.
Мы доехали до роскошного автосалона почти в самом центре, мимо которого я не раз проезжала, Саша вышел и сказал на прощанье:
— Дмитрий Борисович. Удачи.
Я проехала ещё метров пятьдесят и остановилась у металлических ворот, следуя Сашиной инструкции. Они начали медленно открываться, а когда я въехала в просторное помещение без единой машины, меня окружило человек шесть мужчин, и это только в поле зрения. Закрылась мысль, что я сильно сглупила, но выбора уже не было: ворота закрылись и вместе с ними мой последний шанс на капитуляцию.
Взяв сумку, я вышла из машины, а ко мне подошёл уже знакомый вежливый парень. Слегка улыбнулся и указал путь, сопроводив ремаркой:
— Прошу.
Галантно распахнул передо мной дверь, мы поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору и остановились у массивной двери, явно выделяющейся на фоне остальных. Подмигнув на прощанье, он развернулся и оставил меня одну, а я решительно постучала.
Через минуту дверь распахнулась и меня встретил слегка недоуменный мужчина около шестидесяти. Высокий, статный, с небесно-голубыми глазами и благородной сединой он был привлекателен даже в своём возрасте.
— Сын — ваша копия, — сказала негромко, а он ухмыльнулся и слегка отошел, пропуская меня в святая святых.
Просторное помещение с большими окнами, качественным современным ремонтом и дорогой мебелью. Похоже, автомобильный бизнес нынче процветает. Или чем он там торгует на самом деле…
— Признаться, я не так себе представлял врача-хирурга местной больницы, но это многое объясняет, — сказал, усаживаясь за свой стол и указывая мне на кресло напротив.
— Например? — спросила, чтобы поддержать разговор.
— Не важно, — ответил сухо, а я присмирела. — С чем пожаловала?
— Фомичев, — ответила коротко, а он уточнил:
— Знаешь, где он?
— Да.
— Интересно, — хмыкнул в ответ. — Я пообещал сыну, что приму, как родную. И только из-за этого ты ещё сидишь прямо передо мной, а не лежишь в ближайшем овраге за то, что нагло врала. Родне обычно прощают всякое дерьмо.
— Ни разу не соврала, — ответила стальным тоном, каким разговариваю с пациентами. Он удивленно вскинул бровь, а я продолжила: — И ДТП было и буквально с того света возвращаются.
— А как же та часть, что парня ты больше не видела? — хмыкнул, а я ответила невозмутимо:
— Я сказала, что не была в больнице. Но присутствовала, когда он сделал свой последний вдох, так и не очнувшись.
— А теперь выкрадывай, как отцу родному, — я пересказала все, как было на самом деле, а он слегка поморщился: — Ширинку этот парень никогда застёгнутой не умел держать, но и идиотом не был. Одних твоих слов маловато.
Я достала блокнот и карандаш и поводила им по чистому листу, где отпечатался список, что я писала.
— За этим он поехал. Уверена, все еще валяется в багажнике его машины, — порылась в сумке и выложила на стол флешку, телефон и палец в пакетике.
Глаза у Сашиного бати расширились, он перевёл взгляд на меня, а я смущенно пожала плечами и пересказала нашу с Абрамцевым версию происходящего. Он посмотрел видео, а потом с брезгливым выражением лица освободил кончик пальца от пакета и приложил к экрану. Я подсказала, где искать, а через пару минут он хмыкнул:
— Любопытно. Можешь идти.
— А можно пальчик обратно? — спросила заискивающе.
— Серьезно? — скривился в ответ, а я округлила глаза и кивнула. — Зачем?
— Обратно пришью, — удивилась вопросу, а он рассмеялся и пододвинул мне пакет, сказав сквозь смех:
— Иди отсюда.
Я спустилась вниз, держа сумку в одной руке, а пресловутый пакет в другой, и была остановлена парнем, которого зашивала в больнице.
— Это что у тебя? — проявил любопытство, а потом поморщился: — Гадость.
— У тебя таких десять, — состроила рожицу в ответ. — Что, отпустило?
— Болит просто капец, — пожаловался шёпотом, озираясь по сторонам. — Ты точно все правильно сделала?
— Давай посмотрю, — ответила со вздохом и он тут же потянул меня за собой.
— Пошли.
— Аптечку надо взять, — метнула я взгляд в сторону машины, а он отозвался глухо:
— Не нужно.
Провёл меня вглубь помещения и остановился у какой-то неприметной двери, сказав:
— Ты ничего не видела.
— Тогда может в больницу приедешь, а? — скисла в ответ, но он уже распахнул дверь и моим глазам предстало какое-то подобие лазарета. Приглушённый свет, спартанская обстановка, шесть кроватей, четыре из которых заняты, в углу раковина с зеркалом, возле окна стол, где двое режутся в карты. — С рукой все в порядке, да? — спросила с укором.
— Болит, конечно, — слегка пожал он плечами, — но ты предупреждала.
— Почему не в больнице? — нахмурилась, а он скривился в ответ:
— Биография подкачала. Поэтому…
— Я ничего не видела, — вздохнула уныло и пошла мыть руки.
К счастью, ранения были не слишком серьезными, я попросила положить палец в холодильник и приступила к делу, управившись часа за четыре, но от напряжения так вымоталась, что едва переставляла ноги. Когда уже собралась выезжать, мне в окно постучал вежливый и кивком приказал выйти, а потом снова повёл в кабинет к шефу.
— Его там нет, — сказал, глядя мне прямо в глаза.
— Это претензия? — уточнила, не отрывая взгляда, а он хмыкнул:
— Это факт.
— Машина?
— Отсутствует.
— Следы?
— Имеются.
— Тогда Вы знаете, что я не соврала, — пожала плечами, а он слегка поморщился:
— Я это и так знал. Вопрос в другом.
— Я бы на его месте навестила Татьяну, — сказала осторожно. — О том, что на его машине привезли Мухина я сообщить успела.
— Ещё информация о которой ты забыла мне сказать? — процедил сквозь зубы. Я напрягла память и отрицательно мотнула головой. — Иди.
Я торопливо поднялась, пока он не передумал, и наконец-то выехала, почувствовав облегчение. А потом в душу начали пробираться сомнения: а не ускорила ли я его отход в мир иной? Но, сказанного не воротишь, и я поехала в больницу пришивать прожигающий карман палец.
На мое счастье, Морозова в кабинете не было, как и в самом морге. Слегка дрожащими от волнения руками я быстро пришила палец обратно, хотя всерьез надеяться на то, что на это не обратят внимания, когда будут готовить его к похоронам, не приходилось. Расчёт был лишь на то, что неприятности никому не нужны и правую руку просто прикроют левой.
