думаю, что о Сомовой, которая весь день не хочет выходить из головы. И когда только успела так много места занять?
Жанна появляется с половиной лимона и полотенцем. Ладонями смываю вино с живота и поворачиваюсь, чтобы забрать, но соседка подходит ближе и касается меня через полотенце, собирая влагу. Хочу отойти, но упираюсь в стиралку, а пальцы тем временем скользят через махру ниже.
— Спасибо, но это лишнее, — останавливаю ее, взяв за руку, но Жанна считывает мой жест иначе и прижимается всем телом, наваливаясь. Не помню, чтобы с таким рвением выбирался из рук симпатичной женщины. Обычно я стремился задержаться в них подольше, но сейчас меня интересует только одна, та, которая выбрала не меня.
Твою ж! И всегда так теперь будет?
— Может, продолжим в спальне? — спрашивает она, в конец осмелев, пока я понимаю, что хочу ощущать ладони Рыбки на теле, а никак не Жанны, которая мне даже не нравится.
— Нет, — выдыхаю и мягко беру ее за плечи, осторожно отстраняя. — Мне не нужно никакое продолжение. Ни сегодня, ни вообще никогда, — добавляю, когда она собирается что-то сказать. — Спасибо за ужин, но на этом все. Через неделю буду ждать Димку в зале, начнем восстановление.
Не оборачиваясь, выхожу из ее квартиры и спешу скрыться за дверью своей. Какой же идиот! Нахрен мне не нужна Жанна. Я Рыбку хочу. Но сам умудрился все испортить. И вроде с людьми серьезными переговоры веду, а в личной жизни как не умел язык за зубами держать, так и не научился до сих пор. Придурок. Причем полнейший.
Наспех переодеваюсь. Вообще не помешало бы и освежиться, потому что вином от меня еще порядочно несет, но вовремя вспоминаю, что в воде я пока стеснен. Отлично! У Сомовой не будет причин отвертеться. Не хотела ремонт у себя делать — пусть терпит меня в душе еще один вечер! Главное — в квартиру попасть, а дальше я уж найду подход.
Второпях спускаюсь по лестнице, вдохновленный легко появившимся планом по завоеванию Рыбки, и улыбаюсь, останавливаясь в нескольких шагах от двери Сомовой, глядя на попытки попасть ключом в замочную скважину.
— Помощь нужна? — спрашиваю, подходя ближе. Юля смотрит на меня растерянно, с трудом фокусируется, но ключи все же протягивает и переплетает наши пальцы на несколько мгновений:
— Ты нужен, — робко произносит, и мне срывает крышу.
Целую ее прямо в подъезде, и Рыбка отвечает, почти повиснув на мне. Нет сил ждать, говорить или вообще что-то делать. Я бы никогда в жизни больше не отрывался от ее губ, потому что они слишком манящие. С трудом открываю дверь, потому что приходится одной рукой держать Юлю — не хочу отпускать ее, — и мы наконец оказываемся в квартире, где за нами захлопывается дверь.
Она сама стягивает пальто, бросая то на пол в прихожей, и тянется ко мне за новым поцелуем, который я ей охотно дарю.
— Юль, прости меня, — шепчу, оторвавшись от губ. Кожа ее под моими пальцами горячая. Вижу улыбку и улыбаюсь сам. — Я знаю, что идиот и наговорил глупостей.
— Прощу, если перестанешь отвлекаться и займешься уже делом, — она снимает ботинки и отходит к дальней двери, ведущей в спальню.
Подхожу ближе, ведомый ее манящим пальчиком, хитрой улыбкой и блеском в глазах. Подозрительным блеском. Обхватываю талию Рыбки, прижимая к себе. Тело мгновенно отзывается на ее присутствие, и в штанах становится теснее.
— Ты пила? — смеюсь, скользя носом по шее, и заглядываю в раскосые карие. Тут только слепой не заметит.
— Тебя это останавливает? — она хмурится, но получается слишком забавно.
— Не хочу, чтобы утром ты сбежала, потому что не будешь ничего помнить, — втягиваю кожу рядом с яремной веной и возбуждаюсь еще сильнее от ее стона. Блядь. Она может быть не такой сексуальной? Иначе мы никогда не договорим.
— Тогда можешь привязать меня, — Рыбка запускает пальцы в мои волосы и оттягивает, вынуждая посмотреть на нее, — и утром напомнить еще раз о том, чем мы занимались, — сама впивается в мои губы, и дальше я уже не сдерживаюсь.
Сдираю с нее одежду, оставляя белье, любуясь совершенным телом. И как я вообще мог подумать о ком-то еще, когда здесь меня ждало настоящее сокровище. Моя Рыбка. Целую, кажется, каждый сантиметр ее кожи, потому что невозможно оторваться, а она тихо стонет, кусает пальцы и тянет меня к себе, забираясь под майку.
— Ты очень красивая, Рыбка, — оставляю след губ на ключицах, и она ерзает подо мной. А у меня внутри все сжимается от предвкушения, и плевать на весь мир. В моей жизни теперь существует только она. Помогаю Рыбке снять мою майку и даже штаны. Она кладет ладонь на член, массируя его через ткань трусов, и я шиплю от удовольствия.
— Я хочу тебя, Краснов, — на последнем выдохе, после которого оба забываем о Вселенной вокруг. Потому что есть только мы, отчаянно желающие близости друг с другом. Мои руки на ее коже. Ее крики, тонущие в простынях. Запах секса, терпкого вина и полевых ромашек.
Хочу растянуть каждое мгновение, поэтому вхожу медленно, выходя почти полностью, чтобы медленно толкнуться обратно. Это чертовски хорошо, и я мычу в удовольствии, слушая глухие стоны Рыбки, которая движется навстречу, не желая терпеть, хотя колени ее дрожат. Готов наслаждаться таким видом очень и очень долго. Не сдерживаюсь и глажу ее скулу, очерчиваю линию подбородка, пока она ластится кошкой, следуя за каждым моим прикосновением. Большим пальцем скольжу по губам, и она приоткрывает рот, чтобы коснуться его языком. Точно свяжу и буду напоминать снова и снова. Завтра как минимум дважды.
— Пожалуйста, — хнычет и снова ерзает. — Хочу быстрее, — обхватывает ногами, прижимая к себе, и сама пытается двигаться, держась за мои плечи. Млеет подо мной, а у меня голова кругом от ее затуманенного взгляда и твердых сосков, трущихся о мою грудь.
Не могу противиться просьбе, сказанной так невинно, но таящей столько разврата, что я поражаюсь способности этой женщины так легко перевоплощаться. Мое сбивчивое дыхание обжигает, она кусает губы, сдерживая рвущиеся крики. Сжимает меня внутри, подводя обоих к грани. Жадно, резко, до щемящей дрожи вколачиваюсь в нее, сосредотачиваясь только на ощущениях. Ярких, будоражащих, незабываемых. Рыбка замолкает и выгибается, прижимается ко мне, и я чувствую ее пульсацию. Сплетаю наши
